Международное отношение к подделыванию уникально по двум составляющим. Это был первый вид преступления, против которого нации объединились в попытке создать "всемирную" концепцию уголовного правосудия. В соответствии с Женевским Соглашением по Подделыванию Валют (20. 04. 1929г.), подписавшие стороны объявляли, что они в действительности составляют единое сообщество в противодействии подделыванию; каждая страна обязалась налагать то же самое наказание на преступников независимо от того, на подделке какой национальной валюты они были пойманы. Другими словами, Франция должна была обращаться с подделывателем немецких марок, как будто они являются французскими банкнотами, и наоборот; в соответствии с законом, Соединенные Штаты защищают валюты всех других наций наравне с американским долларом, и другие нации обязуются делать то же самое.
Борьба с подделыванием на самом первом этапе дала Интерполу возможность мгновенного признания во всемирном масштабе. Самопровозглашенная ассоциация полицейских приобрела признаки международного юридического статуса, когда Лига Наций возложила на неё исключительную ответственность за выполнение соглашения Лиги по этой проблеме. Постановление Лиги Наций остается в силе и сегодня, хотя Лига как таковая уже не существует; пятьдесят одно государство, подписавшее соглашение (кстати, Соединенных Штатов среди них нет) и очень большое количество других стран реально действуют и поддерживают усилия Интерпола в этой борьбе, независимо от того, действительно ли сами они присоединились к организации.
Попытка достичь однородности международного уголовного правосудия для фальшивомонетчиков интересна, потому что законы относительно этого преступления сильно различны у многих государств и ощутимо изменялись с ходом времени и прогрессом цивилизации. Американцы часто критикуются как приверженцы культа денег. В других культурах, однако, злоумышления против монет царства расценивались намного более строго, практически как измена. В Афинах в шестом столетии д. н. э., например, фальшивомонетчиков наказывали смертью. В Риме во времена императора Константина их сжигали живыми, а в пред-римской Англии им отрубали руки. В средневековье фальшивомонетчиков пытали и вешали. В России законодательный акт, царский Указ "О денежных ворах" появился в 1637 году; суровость наказания вполне соответствовала общей практике: одной из форм смертной казни (а только за семь лет, 1656 1663 гг, казнено было семь тысяч человек), была заливка расплавленного металла в горло "вору".
Во времена до появления бумажных денег, широко распространенным методом обмана в торговле, расчетах или в оплате долгов было "острижение" золотых монет, обрезание или обкусывание специальными ножницами или щипчиками их краев. Обычно это выполнялось негласно, но "легально" государственными служащими, логофетами20. Но была, естественно, и частная инициатива. Возможно, в некотором подобии со знаменитым принципом из Кодекса Хаммурапи "око за око, зуб за зуб", практиковалось наказание для тех, кто был изобличен в остригании монет - некоторые правители санкционировали применение садовых ножниц для наказания: ими преступники "облегчали" монеты (а на монетах, как правило, изображался лик действующего правителя) - и они же использовались как орудие казни. Неправедным логофетам отрезали ухо, нос, палец, или ещё хуже - у норманнов, например, подделка наказывалась кастрацией.
Широкий диапазон наказаний за идентичные нарушения существует и в наши дни. Фальшивомонетчик во Франции может быть осужден на пожизненное заключение; в Египте - пожизненная ссылка на каторжные работы; в Алжире смертная казнь; в Соединенных Штатах - десять-пятнадцать лет в федеральной тюрьме.
Серьезность наказания, однако, сама по себе не приводит к спаду усилий фальшивомонетчиков.
Производство и распределение фальшивых денег сейчас отчетливо коррелируются с ростом туризма и международных связей.
Можно сказать, что идея объединенного международного полицейского действия против подделывания относительно нова в мировых делах, учитывая, что подделывание денег как таковое началось почти три тысячелетия тому назад. Эффективное объединение усилий правоохранительных органов разных государств относится всего лишь к концу 1920-ых годов прошлого столетия, когда к совместной работе был привлечен Интерпол. В этом объединении было редкое единодушие - участвовали в борьбе с фальшивками и страны, находящиеся на разных ступенях экономического и социально-политического развития, и даже представители враждующих политических систем. Сотрудничество в этом направлении продолжает развиваться.
После Первой Мировой войны образовалось много новых государств; многие европейские правительства прибегали к большой эмиссии наличности в попытках преодолеть сложные экономические проблемы. Наряду с "государственной" эмиссией в дело включилось и множество "внештатных производителей". Честным обывателям порой становилось сложно отличить подлинные банкноты от фальшивок. Для воров всех наций, особенно для фальшивомонетчиков, настали золотые денечки. Мошенники проворачивали грандиозные схемы, некоторые в стиле комической оперы.
В Германии, например, правительство прибегло к необузданной эмиссии. В этой обстановке Немецкая Националистическая партия правого крыла наняла как "консультанта по валютам" российского беженца по имени Артур Шульц, радикального социалиста, который не нашел общего языка с большевиками. Шульц был гравером Государственного Монетного двора, печатавшего дензнаки Императорской России. Когда он эмигрировал, то увез набор пластин, что давало возможность создавать "персональные" партии качественно идентичных российских банкнот.
Идея оборота даже подлинных царских бумажных денег после революции, уже не говоря о фальшивках, может показаться маловероятной. Однако, Германия начала 1920-ых затоплялась с бумажными деньгами в таких количествах, что бумажки Шульца казалась не худшими любых других.
Версальский Договор обременил Германию репарациями на $ 33 миллиардов, и некоторые особо патриотично настроенные немцы пробовали изыскивать всевозможные пути для облегчения и в самом деле тяжелейшего экономического "угнетения" родины, при этом не слишком глубоко задумываясь о моральной и правовой стороне этих вопросов. Генерал Эрих фон Людендорф и несколько его друзей и собутыльников, став ретивыми политиками, как раз и заняты были придумыванием таких схем, когда услышали относительно Артура Шульца. Они ухватились за идею выплаты репараций Союзникам фальшивыми банкнотами предполагалось, что это будут тысячефранковые купюры Французского банка. Но до практической реализации схемы бравому недобитому вояке и его ближайшим дружкам было куда дальше, чем до донышка очередной пивной кружки или очередной бутылки шнапса.
Шульц тогда взял инициативу в свои руки и сделал ставку на венгерского принца по имени Виндишгрец, который смог не только оценить идею, но и разработать весьма продуманный план для практического воплощения её.
Принц собрал блестящий кружок знати, офицеров, инженеров и техников, и запустил реализацию тайного заговора, который, в частности, предполагал печатание французских банкнот по 1, 000 франков на общую сумму, эквивалентную $100 миллионов. "Виндишгрец и другие паны генералы", как пелось в чешской песенке начала века, хотели использовать их для подкрепления собственного, весьма пострадавшего от послевоенных и революционных перипетий благосостояния - и в то же самое время разрушить экономику их победоносного врага, Франции. Они также надеялись финансировать свержение венгерского правительства и восстановление монархии, с возведением на Венгерский престол наследника имперской династии.
Шульц был нанят как технический исполнитель в организации производства фальшивок; ему было обещано весьма солидное вознаграждение.
В целом схема была очень неплохо задумана, но неуклюже выполнена. Изготовление фальшивок прошло нормально - талантливый Шульц и высокопрофессиональные немецкие полиграфисты поработали на славу. Сложности произошли на следующем этапе. План Виндишгреца предполагал, что фальшивки будут распределены большими партиями по нескольким городам и ответственные исполнители выбросят их в оборот строго по графику.
Но один из посвященных решил использовать немного купюр для компенсации собственных неотложных надобностей, не дожидаясь срока, определенного графиком.