- А вы бы сколько поставили?
- Рейтинг «16+». Чтобы по справедливости, как с зарубежными фильмами. Возьмем «Дюнкерк» Нолана, где нет крови. Рейтинг «16+», а из-за чего? Потому что нерусский фильм. Элементарно: русский фильм, где есть сиськи и секс, ставится рейтинг для подростков, а где представление снято для подростков, то тут для людей, которые давно вышли из этого возраста. Паршивенько все это.
- В России много проблем.
- Они есть в каждой стране, только в нашей проблемы с логикой еще.
- А в каком бы фильме вы хотели бы сняться?
- Не знаю, честно. Потому что пересматриваю любимые фильмы и думаю, что с моим участием они бы были тем еще тряпьем. Лучше я останусь верным своему ремеслу, и может, рискну как-нибудь написать сценарий. К моей книге, если кому-то вдруг стукнет в голову мысль снять сериал или фильм, или к какому-нибудь детективу.
- Вы настолько уверены в своих силах?
- Я не уверен до конца, но в жизни нужно делать рискованные поступки, чтобы доказать себе, что ты чего-то добился.
- А если провал?
- Провал тоже достижение. Если он, конечно, не повторяется.
Михаил кивнул, соглашаясь с моими мыслями. Он заглянул в планшет и задал следующий вопрос.
- Что вы будете делать дальше, у вас есть мысли насчет новой книги? - спросил он. - Потому что в конце романа ясно написано, что это не конец.
- Не конец, - кивнул я. - У меня есть мысли по этому поводу, но ничего сказать не могу, поскольку еще ничего не разработано, и я сам себе не дал «зеленый свет» началу второй книги. Скажу вам, что она будет не хуже первой, гарантирую.
Настала маленькая пауза, в ходе которой Михаил Громов сделал несколько глотков воды. Меня не мучила жажда, и я ждал следующий вопрос.
- А о чем вы мечтаете? - вдруг спросил Михаил.
Я не ожидал подобного вопроса.
В помещении тишина, я качаю ногой вперед-назад, думая о мечте. Мечта - это не банальная вещь типа «мир во всем мире, без войн» и т.п. Это своего рода божество, к которому ты тянешься, веришь в него и делаешь все, чтобы стать ближе к нему.
- Я мечтаю... м-м-м... меч-таю... Я мечтаю о том, чтобы поменяться в более лучшую сторону.
Давно пора притворять эту мечту в реальность.
Михаил Громов смотрел на меня, как обычно смотрят на человека, который просто мечтает. Мне так казалось, потому что я мало кому рассказывал, о ком я мечтаю.
- У нас начинается блиц из простеньких вопросов, - объявил Михаил.
- Я готов, - я чувствовал себя раскрепощенным.
- Любимая книга?
- «Исчезнувшая».
- Любимый фильм?
- «Властелин колец».
- Любимый сериал?
- «Игра престолов».
- Три самые красивые актрисы?
- Я же должен назвать, опираясь на внешность, а не на актерский талант?
- Угу.
- Элизабет Олсен, Эль Фаннинг... Лили Рейнхарт.
- Три лучший актера из молодого поколения?
- Логан Лерман, Том Холланд, Дилан О’Брайен.
- Три лучших из старого поколения?
- Хью Джекман, Константин Хабенский, Бенедикт Кембербетч. Черт, очень трудно выбирать.
- Три лучших российских актера?
- Хабенский, Саша Петров, Серебряков.
- Лучший зарубежный автор из мертвых?
- Теодор Драйзер.
- Лучший зарубежный автор из живых?
- Стивен Кинг.
- Лучший русский автор из мертвых?
- Булгаков.
- Лучший русский автор из живых?
- Алексей Иванов.
Михаил Громов отложил планшет, выгнулся до хруста в позвоночнике.
- Мы закончили, - сказал он. - Спасибо вам, что уделили время.
- Это вам спасибо, - сказал я.
Мы пожали руки друг другу.
Михаил задержал меня еще на пару минут, я рассказал ему о прототипе Оксаны, и многое для него стало понятным. В конце я ему объяснил, почему во многих ответах имелись дыры - их мог заткнуть прототип девушки.
- Наверное, ваша мечта, скорее, связана с ней, - сказал Громов, когда я собирался уходить.
- Да, ведь в большинстве своем мы стремимся понравиться другим людям. Себе-то мы и так нравимся.
Я вышел из студии.