— Сегодня полнолуние.
— И дождь моросит.
Я рассмеялась, а он подхватил. Знаете, у него потрясающий смех. Не такой, как у других. Он не смеётся открыто или громко, это что-то вроде тихих повторяющихся смешков, но не выглядит абсурдно, скорее наоборот. Закари даже прикрывает глаза, когда смеётся — просто очаровательно. Да, я была очарована. Не могла перестать смотреть на него, а он взял и повернулся, посмотрел так странно, не как прошедшим вечером, это был другой взгляд. Совершенно другой. Спокойный, не жёсткий, не презрительный, даже не оценивающий. Взгляд того, кто пытается вглядеться в твою душу. И я стояла перед ним открытая и готовая показать всё, что ему захочется увидеть. Но Закари фыркнул и снова отвернулся лицом к следу на скале. Я ожидала чего угодно, но не того, что услышала следом.
— Тебе следует быть осторожнее с моим дядей.
— Почему это?
— Иногда он… — Закари словно запнулся, или это была просто уловка. — Бывает несдержанным.
Я подумала о прошлой ночи, о том, что зря расстегнула воротник своей ветровки, вполне может быть, что там тоже остался след. Не такой, как на камне, но куда более ужасный, потому что его увидел Закари.
— Это несерьёзно. — Я не пыталась оправдаться, понимая, что отступать некуда и любая фраза будет звучать жалко.
— Он так не думает.
Вспомнилась ночь, когда они говорили обо мне. Не знаю, что на меня нашло после такого воспоминания, но, видимо, чувство самосохранения окончательно атрофировалось в этот момент.
— А ты как думаешь?
— Что?
— Как ты думаешь обо мне?
Закари вздохнул так, словно ему надоедают с какой-то глупой просьбой. Я всерьёз заволновалась, но было поздно брать свои слова назад. Даже приготовилась к тому, что меня отошьют.
— Ты забавная, — выдохнул Закари. — По мне не скажешь, но я люблю забавные вещи.
— Вот как.
Нет, это не был мой ответ. Не подумайте неправильно, я вообще не могла ответить, потому что думала о том, что нравлюсь ему. То есть, ни о чём другом не могла думать вообще. Видите, эти воспоминания так меня волнуют, что я снова начинаю говорить, как когда была человеком. Я сбиваюсь с нужных мыслей, путаюсь, перескакиваю с одного на другое. Так было всегда. Сейчас не бывает, но в подобных случаях иногда случается. Очень-очень редко. Чей же тогда он был? Ах да. Это был Питер. Мне следовало догадаться, что он где-то поблизости. Опрометчиво вышло.
Вы, наверное, уже догадались, что ничего хорошего из этого не вышло? Верно. Вы, на удивление, точны в своих предположениях. Бывали в схожих ситуациях? Нет? А так и не скажешь. Не знай я, что это правда, решила бы, что у вас в жизни тоже случались любовные треугольники. Да, завязалась ссора. Сначала на словах. Лучше бы на них и остановились. В итоге, Питер просто схватил меня за руку, сильно так — не вырваться. А я пыталась, поверьте.
Закари сказал ему, что это глупо ввязывать меня в такие разборки. Тогда я и не догадывалась, что подразумевалось под этим. Я вообще была на эмоциях и даже сейчас смутно могу вспомнить, кто и что говорил. Помню лишь, что видела в их глазах те самые блики, что и за ужином. Голубой и красный. Нет, у оборотней глаза не только таких оттенков. Есть ещё и жёлтый. От чего зависит? Ну, как вам сказать… Хах, не пугайтесь. Да, у меня голубые. Что это значит? Вот, выпейте. Пейте-пейте, это хороший бурбон, и послушайте дальше.
Мне удалось вырваться. Закари сказал, чтобы я убиралась оттуда. Сказал с этим страшным выражением на лице. Я различила клыки, изменившиеся брови, нос, и даже уши казались заострёнными. Вы бы испугались? Я — да. Только поэтому его и послушала. Пока мы разбирались, совсем стемнело; на лайнере уже запустили сигнальную ракету, чтобы все возвращались, причём, кажется, во второй или даже третий раз. А я бежала с этой волчьей горы, не веря в то, что увидела. Ближе к основанию уже были деревья, я подумала, что смогу пробраться между ними даже на бегу, но ошиблась. Меня словно что-то сшибло. Представьте, будто вас сбивает с ног легковой автомобиль. Такое себе чувство. И я упала — прямо лицом в землю. Сверху что-то навалилось. Не было никаких сомнений, что это не человек.
Сначала я грешила на тех же кабанов, но, знаете ли, кабаны не стягивают с людей их жилеты. А когда это существо сняло его, оно меня укусило.
***
Она замолкает. Касается рукой основания шеи ближе к затылку, словно о чём-то задумавшись. Затем тянется к полупустой бутылке бурбона. Рука замирает, сдвигается в сторону и перехватывает пачку сигарет и зажигалку.
— Я не знаю кто меня укусил. — Оборотень прикуривает сигарету и поднимает взгляд на журналиста. — Не смотрите так, словно не верите. Верите? — Усмешка. — Ладно. Вы же помните, что я сказала вам с самого начала? Оборотни различают чувства по мельчайшим изменениям в биении сердца. В том числе и ложь.