Полковнику неожиданно позвонили. Салтыков молча выслушал (по-видимому, распоряжение) и, не проронив ни слова, лишь сказал:
– Слушаюсь, товарищ генерал.
С некоторым неудовольствием полковник жевал губами.
– Я должен тебя освободить, – вдруг сказал он, поморщившись. – Но с подпиской о невыезде.
– Значит, я свободен? – ухмыльнулся Цыган.
– Да, конечно. Но, думаю, разговор с тобою продолжим.
Цыган пожал плечами.
– Только говорить с вами не о чем. Тем более сегодня мой спектакль. Я срываю аншлаг, товарищ полковник.
Глава 3
Говорят, что в разведку приходят один раз и на всю жизнь.
Пожалуй, это именно так. Егор Лаврентьев это знал еще от отца, пограничного генерала, командующего округом Лаврентьева Александра Николаевича. Знал с детства, когда однажды тот взял с собой сына на пограничную заставу в таежном уссурийском крае. Тогда Егор только что поступил в Московское суворовское училище и приехал на первые суворовские каникулы.
Егору нравилась тогдашняя суворовская форма, и он даже дома ее не снимал. Отец над ним подтрунивал: «Мой солдатик!»
Вот этот «солдатик» на заставе и сказал отцу:
– Папа, а можно после пограничного училища стать разведчиком?
– Какого уровня? – спокойно переспросил отец.
Егор задумался.
– Какого? Самого большого… Например, поехать в Лондон резидентом?
– О! Да ты, брат, уже кое о чем наслышан. Не забудь, мой солдатик, одну истину. В разведку приходят один раз… и на всю жизнь.
В Суворовском было как во всех суворовских. Общий режим и частный порядок, установленный офицерами-воспитателями. За режимом строго следил «учебный отдел», за порядком – сами офицеры через давление на сержантский состав…
Егор был на хорошем счету у командира роты, что вызывало если не ревность, то неоднозначное отношение офицера-воспитателя.
Майор не раз, зарезав увольнение, бесстрастно говорил:
– Только не ходи к ротному.
Егор, между прочим, и не ходил: подполковник, выходя из канцелярии и заметив Егора, сам удивлялся: «А ты почему здесь?»
Суворовец пожимал плечами.
– Все ясно, – неторопливо сквозь зубы тянул ротный! Егор не умел пользоваться положением отца, да тот к тому же редко когда заглядывал в училище. Тем более, у него были свои принципы: «Ты, мой солдатик, за папины лампасы не держись. Мне никто ничего не зарабатывал. Я шел по извилистому пути жизни сам…»
Живой, но сдержанный в поступках, Егор тоже шел сам… Сам и подружился со смекалистым Артемом, которого майор нередко вместе с Егором выставлял на плац чистить снег…
Сбились «в стайку» поневоле, а потом привыкли, и на втором году учебы койки их стояли рядом – после отбоя главным образом болтали о девочке Артема, который познакомился с ней на каком-то очередном выезде в школу…
Егор сопереживал другу, а тот платил за это тем, что делил пополам шоколадку, которую частенько приносила ему девочка.
Однажды к Артему приехал отец, как сказал ротный, полковник разведки. Его тесно окружили суворовцы, и Егор на правах друга сына затащил полковника в класс… Получилась незапланированная встреча. И рассказывал полковник о знаменитом разведчике Киме Филби.
О Филби Егор уже слышал.
– А правда, что он работал сразу на несколько разведок? – спросил он, заинтересованно глядя в лицо полковника.
– Он был в кадрах английской разведки. Называется она СИС, – улыбнулся отец Артема. – А судьба его бросала то в Германию, то в Испанию, то во Францию, в США, на Ближний Восток… Но работал он на нас… Только на нас. Так как был нашим разведчиком!
– А как он стал разведчиком?
– Просто, – заметил полковник. – Как в жизни и бывает… Но прежде он стал хорошим журналистом… Посол Испании герцог фон Альба в беседе с лордом Кренборном заметил, что раньше они, действительно, плохо относились к английским журналистам, но теперь, когда газета «Таймс» прислала к Франко такого чудного, блестящего молодого журналиста, как Ким Филби, многое изменилось…
После отбоя Егор не мог заснуть и донимал Артема.
– Классный у тебя отец! И ты жил в Англии?
– А у тебя что, хуже? Генерал…
– Да, чего там, мотались по Дальнему Востоку да Сибири… Вспомнить нечего – одна тайга да читинские сопки!
На следующий день Егор был задумчив. Дотянув кое-как до вечера, он вдруг заявил Артему:
– Пошли в библиотеку. Зачем? Потом узнаешь…
Там, оказывается, шла запись в студию журналистики, и вел ее писатель.
Артем понимающе посмотрел на друга.
– Я понял, тебе следует поговорить с моим отцом. Честное слово, он тебя поймет.