-- Я... я не смогу... после сегодняшнего... да и вообще... влить семя благородных д'Орвардов в эту... мерзавку...
Рыцарь и нищий вполне понимают - консуммация. Отсутствие - основание для признания брака недействительным. Лучшим, а в этой ситуации, когда графиня обладает вздорным, злобным и переменчивым характером, едва ли не единственным способом избежать утраты уже ощущаемого в руках юного патриота Шотландии фландрского графства является рождение наследника. А там, глядишь, и характер переменится.
Нищий хмыкнул. Оглядел юного дворянина.
-- Поможем.
И полез обратно через кучу барахла.
Солнышко поднималось, пригревало всё сильнее. С одной стороны храпел кормщик, рядом - то посапывал, то вскрикивал в кошмарах раненый.
Однако! Эта свинопаска оказалась настоящей разбойницей: носила при себе нож, даже в постели, умело им воспользовалась. Ни одна благородная дама не опустится до поножовщины. Да уж, самозванка оказалась хитрой. Но Господь явил правду и воздал по заслугам.
С этой мыслью, с благодарностью ко Вседержителю, Квентин и заснул. Всё-таки, бессонная ночь для его молодого крепкого организма требовала компенсации.
Его разбудил стук. Равномерный стук по борту барки, прижавшись ухом к которому он спал. Равномерный непрекращающийся глухой стук вызвал раздражение.
-- Неужели эти бестолковые простолюдины не могут вести себе прилично? Не беспокоить единственного дворянина на лодке? Хотя конечно - откуда у этих скотов навыки благородного общения? Надо указать. Их место.
Квентин чертыхнулся и снова полез через "монблан" старья, сваленный посередине лодки.
Открывшееся зрелище не сразу открыло ему свой смысл. На дне барки стоял на коленях Зубастый Йо, упершись головой в борт, и дёргался. Из-под него по бокам торчали две тощие беленькие ножки в толстых манжетах из бычьей кожи. От них шнурки вели к двум вертикальным брусьям, на которых держались доски борта. Дальше был ком тряпья, который равномерно бился о борт, вызывая тот самый неприятный стук, лишивший смелого рыцаря заслуженного отдыха.
Уловив движение, Зубастый повернулся к Квентину, почему-то встревожился и сразу ускорился. В своём дёргании.
Рыцарь несколько мгновений непонимающе разглядывал наблюдаемую композицию, не улавливая смысла.
Тут Зубастый задёргался сильнее, хекнул и, с лучащейся от довольства физиономией, поднялся. Пейзаж открылся полностью.
Квентин снова впал... куда он непрерывно впадает в этом путешествии - в "когнитивный диссонанс". "Вижу, но не разумею".
-- Графиню... употребили? Использовали? Применили? Вот в такой... позиции. Нет! Никогда! Благородная дама - никогда! Вот так растопыренная... никогда! Графинь не применяют! А эта... эта - свинопаска. Шлюшка. Точно! Самозванка! Которую, как и принято у подлого сословия... употребили.
Окончательно решив, на основе фактически наблюдаемого, проблему благородного происхождения особи низкого происхождения и, тут конкретно - низкого положения даже и в физическом смысле, Квентин перешёл к собственно физике.
"Маска злословия" - железная. На ней - тряпки, но не толсто. Поэтому и стучит. Об борт. Отчего он и проснулся.
Убедившись в логичности своего мышления, храбрый рыцарь, "бесстрашно вступающий в жизнь, полную неведомых ему зол и опасностей, для борьбы с которыми у него только и есть оружия, что живой ум и молодая отвага", вспомнил о общечеловеческих ценностях. И покраснел. Как это свойственно милому юноше в его милом возрасте при виде столь милого, но - нескромного зрелища. В смысле: женских половых органов между широко раздвинутых ляжек, обильно увлажнённых кровью и прочими человеческими... проявлениями.
Йо полил себе на... отработавшую часть тела из кружки, опустил рубаху и, радостно улыбаясь, отчего Квентина передёрнуло, широким взмахом руки указал:
-- Вот. Теперь для вашей милости все пути открыты.
Видя крайнее недоумение голубоглазого рыцаря, объяснил:
-- Целкой оказалась. Курва. Уж я старался-старался, трудился-трудился... и малька запустил. Ну, графёныша. Наследник же нужен?
И столько бесхитростной доброты, искреннего желания услужить благородному сеньору, звучало в голосе закоренелого вора, убийцы и насильника, что Квентина... снова передернуло. И он снова впал. Всё туда же.
-- А, может, ваша милость желает? Ну... присоединиться. Внести свой вклад... или влив... Так мы сща подмоем и прополоскнем!
Юноша переводил потрясённый взгляд от нагло предлагающихся и бесстыдно раздвинутых белых, местами замаранных ляжек не-графини на радостное лицо услужливого вора. И обратно.