Я тут много написал из того, что никому еще не рассказывал. Думаю, во всем Скайдоне лишь мой регент подозревает о блистательном уме маркиза Севоллы. Надеюсь, это письмо не попадет в чужие руки и у Джакомо не будет неприятностей.
Вот такой у меня друг детства. А как твои дела, старший брат? Помнится, Джин рассказывал, что в это время года на вашем постоялом дворе мало посетителей. Однако ты всегда чем-то занят. Какие заботы у тебя сейчас? Как сам Джин и его сестренка? Как здоровье дедушки Ло? Хотел бы я сейчас сидеть у вашего камина и слушать одну из его бесчисленных историй. Я скучаю”.
Альберт поставил точку и задумал. Почему-то каждый раз, когда он составлял письмо старшему брату, ему не удавалось передать то, что волнует больше всего. Сегодня он умолчал об отъезде Эймери, зато поведал о Джакомо Севолле. Совсем не равнозначная информация.
“Что ж, хотя бы мне удалось правдиво закончить это письмо”, – вздохнул молодой император и улыбнулся.
– Ваше Величество, что-то случилось? – тут же спросил Адриан.
Телохранитель хотел заняться камином, так как раньше это делал Эймери, однако пришедший проверить императора Адальберт вовремя отстранил Гловера от работы, поэтому Адриану ничего не оставалось, как просто стоять рядом. Его Величество же только сейчас понял, какой катастрофы им удалось избежать, и ему стало не по себе.
– Каждый день что-то случается. Но почему ты спрашиваешь?
– У вас такая же улыбка, какая была у моей старшей сестры, когда она лишилась очередного кандидата в женихи из-за того, что он решил похвастаться своими умениями перед нашей семьей и составил мне компанию на тренировке.
– Он же остался жив? – настороженно спросил Альберт.
– Разумеется, – невинно улыбнувшись, произнес Адриан. И добавил: – Ему даже руку удалось пришить обратно.
Молодой император посмотрел на свое письмо и подумал: “А о Джакомо ли и Эймери мне стоит переживать? Ведь именно моя жизнь каждый день оказывается под угрозой из-за собственного телохранителя. Интересно, выживу ли я на следующей тренировке? И как я мог забыть, что герцог Вельф никогда не складывает все яйца в одну корзину: он и не рассчитывал уморить меня одной лишь учебой да политикой – неуклюжий ребенок, не осознающий свою полную силу, тоже неплохо подойдет для этой цели. Эх, что же ждет меня завтра?”
Глава 16. Послы
Пыточное орудие, именуемое троном, было сделано из драгоценного белого дерева и разрисовано золотыми узорами. Оно простояло в Джерминийском дворце более ста лет, и, впервые сев на него, Альберт испытал острейший в его жизни приступ недоумения. Даже сейчас, спустя месяц ежедневного сидения на этом даре тайных приспешников зла, молодой император никак не мог понять, почему его предки не выкинули “трон” сразу же, как только он был поставлен в зал для аудиенций.
“Наверное, в этом есть какой-то смысл, – подумал юноша, сидя в кресле и упорно отказываясь растирать онемевшую поясницу перед полусотней своих новых подданных. – Не верю, что мои предки были настолько глупы, что даже не могли выкинуть эту неудобную рухлядь”.
И только сейчас, в десятый раз принимая послов Империи Востока, молодой император понял, что у пыточного устройства есть одно неоспоримое преимущество: какие бы нудные речи не вели люди перед тобой, заснуть все равно не удастся. Потому что все тело ноет от неудобной конструкции трона, потому что позолоченный рельеф больно упирается в лопатки, стоит попытаться прислониться к спинке, а если попробовать опереться о подлокотник, то ты рискуешь продырявить рукава об острые маленькие шипы, маскирующиеся под изображение бурных морских волн. Другими словами, единственная поза, которую может принять сидящий на троне, это выпрямленная спина и поднятый вверх подбородок. Со стороны должно выглядеть очень величественно. Вот только в силу возраста ноги Альберта никак не могли достигнуть пола, из-за чего либо его спина сама собой горбилась, либо ему приходилось на голом упрямстве держать ее выпрямленной. Эймери как-то принес для своего сюзерена маленькую скамеечку для ног, однако молодой император гордо отверг ее. И теперь мучился.