– А еще неплохо было бы проложить хорошие дороги и наладить торговлю. Также есть несколько смешанных поселений в Великой степи, которые во время войны переходили то к Западу, то к Востоку. Людям, живущим там, все равно какой у вас цвет кожи или разрез глаз – они равно настрадались и от тех, и от других. Если увеличить число жителей и превратить подобные деревни в города, то это докажет, что объединение возможно...
– Достаточно, – прервал посла император, заметив недобрые взгляды, которые бросали на Ким До Хёна остальные восточники.
Излишняя честность могла выйти боком этому гордому мужчине. Сила силой, но хитрость и коварство рано или поздно одолеют их.
“Если все, кто носит фамилию Ким, обладают таким же характером, то как им вообще удавалось так долго выживать?” – подумал про себя Альберт.
– Достаточно, - вслух повторил он. – Предоставьте мне свои идеи в письменной форме. Когда у меня появится время, мы обсудим их.
Ким До Хён недовольно поджал губы, но все же низко поклонился и отступил назад.
Молодой император посмотрел на последнего человека, чьего ответа он еще пока не услышал. Фудзивара-но Мицухидэ, видимо, специально не спешил делиться своим мнением, пропуская вперед всех жаждущих высказаться подхалимов и глупцов. Как будто и монарх, и регент еще недостаточно оценили его ум, и потому он стремился еще больше выделиться на фоне остальных восточников. Это немного выводило из себя. Еще месяц назад Альберт разозлился и наговорил бы много неприятного этому могущественному представителю яматайского клана, однако сегодня у него не было права проявлять эмоции, которые помешают в налаживании отношений с новыми подданными, и потому он старался не испытывать их.
– Этот скромный чиновник приветствует властелина двух империй, – на карайский манер поприветствовал посол мальчишку, сидящего на троне.
Уголки губ Альберта недовольно дернулись. Сегодня Фудзивара-но Мицухидэ решил начать свою речь с лести. Учитывая отсутствие такого подобострастия во время предыдущих аудиенций, молодой монарх мог только теряться в догадках, что это значило.
– Взгляд повелителя простирается далеко вперед, а мудрость столь велика, что нам, простым смертным, не дано познать всю широту его ума, – продолжал беззастенчиво разливаться соловьем яматайский посол. – Безусловно, нет ничего, о чем бы Ваше Величество не знал сам, и потому сегодня он лишь проверяет умы и сердца своих никчемных подданных. Этот скромный чиновник глуп и недостоин стоять пред очами нашего повелителя, однако он имеет не мало опыта в делах государства, и потому просит позволения дать великому императору свой ненужный совет.
К концу речи этого скромного чиновника Альберт почувствовал, что его левый глаз начал дергаться сам собой. Впервые его так сильно злил человек, фамилия которого была не Вельф! Зато остальные послы смотрели на Фудзивару-но Мицухидэ как на героя. Сами они не были столь красноречивы во время своих выступлений: то ли боялись переборщить в восхвалении чужака-императора, то ли не умели сочинять подобные сладкоголосые обращения.
“А чего это он говорит на карайском? – вновь заподозрил неладное Альберт. – Он ведь знает истангийский не хуже Ким До Хёна. Неужели он... пытается получить одобрение других послов?”
– Говори, – потребовал император, нахмурившись.
Последующая речь Фудзивары-но Мицухидэ лишь укрепила его подозрения. Поклонившись вновь, яматайский посол продолжил насиловать уши и ум Альберта.
– Повинуюсь вашему слову, мой повелитель. С древних времен, когда феникс только распростер свои крылья над благодатными землями Востока, но еще не устремился к солнцу, в империи Сяо был рожден один обычай. Легендарный второй правитель этой династии Сяо Мин Е спросил мудреца Бая, ведавшего все тайны гор и озер, о том, как привести свой народ к миру и процветанию.
“Благи твои намерения, о повелитель, – ответил мудрец. – Однако даже Нефритовый Император не может управлять своими владениями в одиночку. Призови своих сторонников, мой господин, чтобы трудились они не покладая рук и вместе вы создадите государство, полное величия”.