— Джонни, — прошептала я.
— Нет, детка?
— Нет.
Его большой палец исчез, вместо этого ладонь скользнула по моей ягодице. Он схватил меня за бедро, продолжая вколачиваться, и кульминация вернулась с такой силой, что я начала задыхаться.
— Выгни спину, — скомандовал он.
Я сделала, как мне сказали.
— Дай мне больше, — проворчал он, звук соприкосновения нашей плоти становился все резче, каждый шлепок был все быстрее.
Я снова прижалась к нему, раздвинув широко ноги, принимая его жесткие удары, чувствуя себя уязвимой… только для него.
Я полностью принадлежала Джонни.
И это было лучшее из чувств.
Меня начал сотрясать следующий оргазм, и я ахнула, когда он пришел.
— Да, — прорычал Джонни, звуча возбужденным и довольным, и был близок к тому, чтобы кончить.
Он задвигался быстрее, потянул меня за волосы и приказал:
— Теперь встань, Иззи.
Я встала на четвереньки, запрокинув голову, мой позвоночник выгнулся дугой, тело врезалось в его тело, оргазм все еще пылал, отчего меня всю трясло.
— Боже, бл*ть, Иззи, бл*ть, — стонал он.
Я оглянулась на него, чтобы увидеть, как он смотрит, как я беру его член, и меня вновь пронзила дрожь.
Он отпустил мои волосы, схватил меня за бедра и жестко врезался в них, ведя меня через свой оргазм, его стоны разрывали тишину комнаты.
Я вторила ему, издавая неясные всхлипы, охи и тихие вскрики, пока он не замедлился, мощь ушла, сменившись нежностью, а затем он в последний раз погрузился глубоко, и я вновь упала на кровать, прижавшись щекой к мягким простыням.
Я почувствовала, как он легко скользнул одним пальцем между моими лопатками, вдоль позвоночника по пояснице, к ягодицам и между ними, касаясь ануса. Мои бедра дернулись, но его палец уже исчез, и он, опустив ладони мне на ягодицы, вышел.
Джони повернул меня набок.
Я подняла на него глаза. Он заглянул в них, затем встал с кровати и накрыл мое обнаженное тело простынями.
Я наблюдала, как он идет в ванную, за ним следовал лишь Демпси (Вихрь устроился где-то на ночь), и я была слишком измотана, чтобы думать о восхитительных стейках, которые он приготовил для нас раньше, с толикой чеснока, душистыми травами и хрустящей сырной корочкой. Или о том факте, что он купил мне десять бутылок вина на выбор: четыре красных, пять белых и одно игристое, все белые охлаждались в холодильнике.
Я также не думала о его удовлетворенном, но отстраненном взгляде, который я поймала перед тем, как он оставил меня в своей постели. Я также не думала о том, что он не сказал ни слова после того, как мы разделили самый интимный момент, которой могут разделить мужчина и женщина, прежде чем уйти, чтобы избавиться от презерватива.
Это последнее было его способом. Он сделал то же самое у меня дома.
Хотя у меня дома, вернувшись, он дразнил меня по поводу моей девчачьей ванной, сосредоточившись на полках с розовыми завитушками, заполненными флакончиками с девчачьими средствами, пушистыми полотенцами, натуральными губками, мочалками и розовыми ватными шариками.
У меня было такое чувство, что я не смогу подразнить его по поводу его соли для ванн.
Я наблюдала за его возвращением, он был все еще полутвердый, без презерватива, весь такой красивый. Он щелкнул выключателем на стене во время своего возвращения, погасив лампы на потолке кухни и на подвеске над кухонным островком, свет, который он оставил перед тем, как уложить меня в постель.
Демпси следовал за ним, и Джонни рассеянно почесал ему между ушами, но сам наблюдал за мной, пока приближался ко мне. Когда он добрался до кровати, я подвинулась. Он приподнял простыню и скользнул под нее.
Демпси понял намек и побрел прочь.
Джонни приспустил простыню, откинулся на подушки, упершись плечами в изголовье кровати, и только тогда потянулся ко мне, приподняв так, чтобы я прижалась щекой к его груди.
Я скользнула рукой по его животу и остановилась там.
Я не прижималась к нему. Джонни не был моим, чтобы обниматься.
Но когда он притянул меня к себе, я позволила себе расслабиться.
— Ты в порядке? — тихо спросила я.
— Когда я говорю тебе перестать сосать мой член, детка, ты перестаешь сосать мой член.
Я моргнула, глядя на его грудь.
Его пальцы скользили по моей пояснице легкими, приятными, даже нежными движениями, но в его голосе слышалось некоторое волнение и твердость.
В том же духе он продолжил:
— Я хотел твою задницу. Но почувствовал это еще до того, как ты сказала «нет». Я спросил, ты отказала. Я остановился. Так что, если я говорю тебе отпустить меня, ты отпускаешь.