— Покажи мне Чанёля! — дрожащим голосом потребовал Бэк.
— Ты из-за него приехал?
— Ну не из-за твоей же рожи!
Хуан озадаченно посмотрел на парня, а затем сел на пол и громко расхохотался, рассылая гулкое эхо по пустой квартире. Где-то в туалете залаяла запертая собака, царапая острыми когтями дверь, а Бэкхён смотрел на Тао и малодушно плакал, понимая, что всё возвращается на круги своя. Как бы он ни храбрился и старался не показывать свой страх, он боится Хуана. Террорист заставит ответить его за каждое резкое слово и неприязненный взгляд. И если тело Бэка отзовётся на чужие прикосновения, он сам себя убьёт — неважно как.
— Ты из-за него прилетел в Гонконг? — отсмеявшись, неожиданно серьёзно спросил Тао.
— Да.
— Любишь?
Бэк стиснул зубы и подтянул колени к груди, свернувшись клубком. Китаец не был тем человеком, с которым он хотел бы обсуждать чувства к Чанёлю. Тем более, тело до сих пор пульсировало от физической боли, а это отнимало львиную долю сил.
— Пошли.
Мужчина, будто нашкодившего котёнка, схватил Бэка за капюшон толстовки, и протащил по всей квартире в гостиную, не давая возможности даже осмотреться. Швырнув его на пол, отошёл в сторону и застыл у стены, мрачно сложив руки на груди.
— Бэк?
От хриплого надсадного шёпота в груди всё перевернулось. Брюнет медленно поднял голову и изумлённо уставился на избитого окровавленного Чанёля, сидевшего за толстой решёткой. Сбитые пальцы крепко держались за металлические прутья, а сам парень выглядел так, будто его пытали не один день — всё лицо разбито, футболка разорвана и пропитана кровью, а в глазах столько затаённой боли, что на десятерых хватит.
— Почему ты здесь? — Пак едва шевелил пересохшими губами и испуганно косился на неподвижного Тао. — Ты не должен был здесь появляться!
— Я пришёл сказать, что ты тупой мудак, — зло прорычал Бэкхён, со всего маху ударив ногой клетку.
Чанёль взволнованно отпрянул, вжимаясь в стену и чуть морщась от боли.
— Какого хуя ты сюда припёрся? Героя решил сыграть, да?! Он же убьёт тебя! И меня тоже убьёт! — в бешенстве кричал брюнет.
Те тёплые слова, что таились на глубине сердца, оказались погребены под слоем глухой ярости и злости. Он кричал что-то ещё, сильно раня каждым словом, а Чанёль лишь сжимался под его свирепым взглядом, не находя нужных слов оправдания.
— Ненавижу тебя! Из-за твоей тупости я здесь! Почему ты ничего мне не сказал? Идиот! — Бэк отполз от клетки, задыхаясь, и вжался лбом в кожаную обивку дивана.
Его трясло, слёзы застилали глаза, а тяжёлый взгляд Тао, явно что-то задумавшего, разрушал последние нервные клетки. Внутри всё сжималось в ожидании самого худшего. Глупо надеяться, что мужчина отпустит их с миром.
— Зря ты так с парнем, мне его даже жаль стало, — проникновенно заговорил Тао, отойдя от стены. — Мальчик очень храбрый, но он не знал, что Бэку нравятся беспринципные мудаки. Так ведь, сладкий?
Схватив Бёна за волосы, он силой поставил его на ноги и подвёл почти вплотную к клетке.
— Покажем нашему гостю шоу? — шепча в растрёпанные волосы Бэка, ухмылялся Хуан.
Его руки обвили парня со спины — одна поползла вверх, царапая соски сквозь ткань футболки, а другая опустилась до ширинки и потянула вниз язычок молнии.
Чанёль смотрел на них, не отрывая взгляда, даже не моргая, и молча проглатывал слёзы. Бэкхён прав — он тупой идиот, который ввязался в заведомо проигрышную игру. Ему не победить Тао — ни во внешности, ни в силе. И даже Бэку уютнее быть в объятиях китайца, чем в его собственных.
Когда дыхание Бёна сбилось, а щёки предательски заалели, Чанёль мелко затрясся и глухо зарыдал, обхватывая себя руками за плечи и смотря неотрывно на открывшуюся его взгляду картину.
Чувствующий приближение победы, Хуан повернул вбок голову Бэкхёна и принялся покусывать светлую кожу, оставляя на ней ровные следы зубов. Он помнил вкус парня и его запах. Сейчас он, конечно же, был чисто вымыт, но Тао быстро устранит этот дефект, когда запретит Бэку пользоваться ванной.
Всё существо Хуана дрожало в ожидании безумного секса. От одной мысли, что он будет резко вторгаться в роскошное податливое тело, сцеловывать горячие стоны с губ Бэкхёна, царапать острые крылья лопаток, сминать в ладони яйца, дрочить изящный влажный член — у него срывало крышу и слетали последние тормоза.
Вряд ли эту зависимость можно было назвать любовью. Бэк был для него сродни дорогому сильному наркотику, один раз попробовав который, уже невозможно было отказаться. Он запал на него с первого взгляда, когда только увидел испуганного и растрёпанного. Его манила слабость Бэкхёна, податливость и послушание. Он знал, что парень его ненавидит, но тот никогда не пытался сбежать и вырваться, принимая грубость как должное.
И лишь потеряв Бёна, Тао понял, как много тот для него значил. Первое время он не предпринимал никаких попыток встретиться — знал, что спецслужбы стоят начеку, отслеживая любое его передвижение, и единственное, что мешает совершить арест, так это отсутствие улик. Когда пришло понимание, что Бэкхён не собирается сдавать его властям, появилась уверенность, что у них ещё есть шанс начать всё заново. Именно тогда Тао начал охоту за парнем — направил доверенное лицо работать в WBS и докладывать о Бэкхёне всё и даже больше. Затем начал проводить террористические акты, стараясь постоянно вовлечь в них парня, пусть и косвенно. Передавал ему сообщения через своих людей, пытался убрать придурка Пака с дороги и каждую ночь видел во сне стонущего брюнета, томно зовущего его по имени и льнущего к нему худым тёплым телом.
Это помешательство нельзя было прекратить. От лечения опасной болезни по имени «Бён Бэкхён» не было придумано лекарства. И Тао нравилось чувствовать себя больным, играть в прятки, гоняться за парнем по свету и мечтать, как он будет счастлив, когда вернёт свою любимую игрушку. А сейчас он здесь и Хуан его уже никуда не отпустит.
Бэк же прислушивался к своим ощущениям и не понимал, на что так остро реагирует его тело — на ладони Тао, ставшие за это время ещё более чужими и омерзительными, или жадный взгляд Чанёля, следившего за каждой эмоцией на его лице. От чего он краснел? От поцелуев Тао или внимания Пака? Почему его дыхание рваными толчками вырывалось из груди? От чужих пальцев на всё ещё вялом члене или от разочарования Чанёля?
— Не смотри! — выгнувшись в руках китайца, крикнул Бэкхён. — Отвернись немедленно!
— Пусть смотрит, — хищно усмехнулся Хуан, крепко стиснув член. — Он тебя смущает? Именно поэтому у тебя не стоит?
— У меня не стоит, потому что ты грязный мудак и ублюдок! — ощетинился Бэк.
— А раньше стоял…
— Раньше я не знал его! — Пак недоумённо уставился на палец, направленный в его сторону. — Именно Чанёль показал мне, что такое «любовь». Ты не стоишь даже его мизинца, свинья!
— Ублюдок! — взревел Тао, вновь швырнув Бэка на пол и принявшись пинать. — Как ты посмел меня с ним сравнить? Да я тебя оттрахаю так, что в твою задницу корабль поместится! Ты, блять, тварь, ходить не сможешь! Где Бьянка? Твою мать, я же её в туалете запер.
Сквозь пелену боли Бэк увидел, как встревожено подскочил Чанёль, переводя взгляд с брюнета на уходившего Тао.
— Стой! Возьми меня!
В комнате повисла напряжённая тишина. Первым очнулся китаец — он резко обернулся и прищурился, будто пытался убедиться, что не ослышался.
— Зачем мне ты? — фыркнул он.
— Отпусти Бэка. Я буду вместо него, — не глядя на побледневшего Бёна, потребовал Чанёль.
— Что ты несёшь? Не надо! Он всё равно меня не отпустит!
— Хорошо, покажи нам всем, какой ты смелый.
Заранее предвкушающий победу, Тао открыл клетку и вытащил избитого Пака наружу. Сунув за решётку опешившего Бэка, он вновь запер дверцу и потёр ладони.
— Сыграем, по рукам?