— Ты ёбнулся?! — завопил он, прижимая холодные пальцы к горевшей огнём половине лица.
— Когда мы вернёмся в WBS, я скажу Ифаню, чтобы выгнал тебя с позором и ни один канал больше не принял на работу, — отвернувшись к окну, спокойно ответил Бэкхён.
Пак мёртвой хваткой вцепился в руль и подавил в себе мучительное желание заехать напарнику по морде. Внутри всё тряслось от раздражения — хотелось заорать во всё горло или въехать на полной скорости в столб, и он из последних сил сдерживал себя.
Притормозив на светофоре, Чанёль искоса посмотрел на брюнета и поморщился. Тот, болезненно худой и бледный, отстранённо смотрел в лобовое стекло. В дневном свете он казался прозрачным, будто привидение. Кто бы знал, сколько силы есть в этом маленьком кулачке, поставившем на злобной роже Пака ещё только наливающийся фиолетовым синяк.
И уже подъезжая к площади, Чанёль понял, что даже при всём желании не сможет дать сдачи. И не только потому, что Бэкхён его сонбэ, что он старше и опытнее. Просто Паку казалось, что если он его толкнёт, то Бён развеется пылью и от него ничего не останется.
Стоило Чанёлю найти место для парковки, как Бэкхён вылез из салона и направился к месту сбора автомобилистов. Прихватив с собой камеру, Пак направился следом. Он не знал точно, что ему нужно делать и как себя вести, а Бён и не думал давать советов.
Продолжая играть в молчанку, они всё же выбрали наиболее удачное место для съёмок. Захватив в кадр беспристрастное лицо брюнета и многочисленных участников митинга с транспарантами в руках, Чанёль начал съёмку.
— Жители Сеула недовольны резким ростом цен на бензин и сегодня устроили митинг в самом центре столицы! — хорошо поставленным голосом, произнёс Бэкхён.
Пак внимательно смотрел на его лицо через видоискатель камеры и думал над тем, как в одном человеке могут уживаться две несовместимые личности. Когда он дома, то похож на непоседливого, ласкового котёнка. Когда приходит на работу, то напоминает монстра и изверга. Быть может, этот образ котёнка был одноразовой ролью, и больше таким Чанёль его никогда не увидит? Вот сейчас они вернутся в WBS, Пака выгонят с позором, и они с Бёном больше никогда не пересекутся.
— Извините, вы не могли бы дать нам интервью? — Бэкхён, тем временем, выцепил из толпы одного из лидеров движения.
Лысоватый мужичок лет сорока подозрительно покосился на мрачного оператора с подбитым глазом, но ответить на вопросы репортёра всё же согласился.
И именно на вопросе про оптимальную, на взгляд митингующих, цену на бензин, прогремел мощный взрыв. Чанёль даже не понял вначале, что случилось, когда в центре толпы поднялся столб огня и дыма. Даже дежурившие неподалёку полицейские вначале опешили, а завопившие в ужасе митингующие бросились врассыпную прочь с площади.
— Чанёль, ты снял это? — подскочив к Паку, возбуждённо крикнул Бэкхён.
— Да, — растерянно кивнул Чанёль.
Когда ещё один взрыв раздался в двадцати метрах от них, парень пошатнулся и едва успел схватить за рукав Бёна, бросившегося к упавшему на асфальт мужчине.
— Пусти! — начал вырываться брюнет.
Уши Чанёля заложило, а из-за дыма и поднявшейся в воздух пыли перед глазами распростёрся туман. Все куда-то бежали, кричали в ужасе, полицейские пытались оцепить территорию. Пак знал только две вещи — он должен удержать камеру, чтобы успеть заснять мёртвые горящие тела на асфальте, и не выпустить руки Бэка, рвущегося на площадь.
— Я не пущу! Это опасно! — немного придя в себя, крикнул Чанёль.
Извернувшись, он умудрился прижать брюнета к груди и зафиксировать его шею локтём. Поняв, что ему не вырваться, Бэкхён продолжал истерично спрашивать, успел ли Чанёль снять взрывы и погибших.
— Убирайтесь отсюда, немедленно! — подлетевшие к ним полицейские, оттолкнули на безопасное расстояние, закрыв обзор площади и мёртвых тел.
***
Часы показывали уже десять вечера, а Чанёль продолжал сидеть в офисе и заново проматывать отснятый материал. Остекленевшим взглядом он смотрел на снятые крупным планом трупы — у одного мужчины была разворочена грудная клетка, другой и вовсе остался без головы. Кругом была разбрызгана кровь, ошмётками лежали останки разорванных тел. Стоило видео оборваться, как Пак снова нажимал на повтор, с головой погружаясь в случившийся ужас.
— Ты домой ехать собираешься?
Парень вздрогнул и резко поднял голову — в тёмный кабинет зашёл Бэкхён и сердито сложил руки на груди. Подойдя к Паку, он закрыл проигрыватель и выключил компьютер, после чего сел на край стола и глубоко вздохнул.
— Ты в порядке?
Чанёль молча открыл сумку и принялся машинально забрасывать туда принесённую недавно кружку, пару карандашей, блокнот и флешки. Камера уже лежала на подоконнике, вновь начисто протёртая и с очищенной картой памяти.
— Кёнсу и Сехун сейчас дежурят на площади, пытаются выяснить, что случилось. Подозревают, что это может быть теракт… Это чудо, что мы оказались на площади, ведь другие каналы не придали этому митингу значения, так что мы сняли сенсацию!
— Ты сдашь завтра камеру за меня, хорошо? Она в полном порядке, — отстранённо заметил Чанёль, поднимаясь со стула. — За документами зайду в конце недели.
— Эй, ты чего? — нахмурился Бэкхён, спрыгнув со стола и перегородив дорогу Паку.
— Ты же сам сказал, что мне не место в WBS. Да и с Ифанем уже наверняка поговорил. Я пойду, правда, — выговаривая каждое слово с трудом, произнёс парень.
— Я тебе что, с ударом в глаз все мозги растряс? — прищурился Бён. — Поехали ко мне, м?
— Не хочу.
— Почему?
— Ты обманщик!
— Прости? — фыркнул брюнет.
— Не важно, — отвернулся Чанёль.
— Нет уж, говори!
— Дома ты другой человек. А здесь… я не хочу, чтобы меня унижали. Может, для кого-то это служит стимулом, а мне, для того, чтобы стать лучше, нужна поддержка. Если в меня поверят, я смогу многое! Гораздо больше, чем сейчас! Но кому в меня верить? У меня нет ни родных, ни близких друзей. Девчонка и та бросила. У меня даже рыбы нет! — Чанёль понял, что ещё немного и он позорно расплачется, поэтому резко отстранил Бэкхёна и направился к выходу.
— Пак Чанёль! — брюнет догнал его уже в коридоре и крепко вцепился в рукав. — Ты редкостный долбоёб, знаешь? Я сделаю скидку на то, что ты сегодня перенервничал, а завтра мы серьёзно поговорим, хорошо?
— Меня всё равно уволили из WBS…
— Вот ты истеричка! — закатил глаза брюнет. — Завтра поговорим! Понял? А сейчас я отвезу тебя домой.
Чанёль, согретый чужим теплом, позволил отвести себя за руку, как маленького, к лифту. Разрешил усадить в машину и пристегнуть ремнём. Не глядя на Бэкхёна, расслабленно держащего руль, он тяжело дышал и пытался стереть из памяти кровавые кадры.
— Ты привёз меня к себе? — удивился Пак, когда машина остановилась перед знакомым подъездом.
— Ну да. Не хочу оставлять тебя одного. Сам помню свои первые кровавые съёмки — жуткое, с непривычки, зрелище.
Оказавшись в квартире, Бэкхён торопливо скинул ботинки и включил во всём доме свет. Постучал тонкими пальцами по стеклу аквариума, приветствуя меланхоличную рыбу, включил музыкальный канал и направился на кухню.
— Что будешь кушать? У меня в холодильнике есть почти всё! — крикнул брюнет.
— Можно мне в душ? — робко попросил Чанёль.
— Иди, только не закрывайся — я тебе полотенце и чистую одежду принесу, — улыбнулся Бэкхён, на глазах превращаясь в котёнка.
Сняв с себя грязные, пропахшие дымом шмотки, Пак скинул их в корзину и зашёл в полупрозрачную душевую кабину. Раскрутил кран с горячей водой и принялся с остервенением намыливаться. Ему казалось, что он насквозь пропитался чужой кровью и ужасом. Он тёр до болезненной красноты кожу, намыливал саднящий глаз и надрывно плакал, боясь закрывать ресницы.
Стоило только на мгновение забыться, как перед глазами тут же вырастала толпа, в ужасе бегущая на него, кричащая, окровавленная. И едкий запах дыма с привкусом чужих жизней — горький, удушающий.