— Зи, сколько времени ты проводишь с Расселом? Потому что ты начинаешь говорить, как он, — выпрямляясь спрашивает Эви, на ее лице уже нет слез.
— Слишком много, — отвечает Зефир, и мы все смеемся. — Эви, ты хочешь попробовать что-то новое? Думаю, у тебя получится подвешивание копья. Я хочу попробовать что-нибудь из балансировки.
Хочу показать вам, чего я от вас хочу. — Говорит Зефир, приглашая нас в центр площадки. — Я собираюсь бежать, и ты не сможешь встать на моем пути.
Зефир подходит к краю комнаты. Он кладет руку на стену, покрытую штукатуркой, над деревянной вагонкой и начинает бегать по комнате, с каждым разом наращивая темп. Когда в моих глазах он стал размытым пятном, он прыгает на стену, бросая вызов гравитации, он бежит к центру замыкая круг, но вместо того, чтобы бегать по полу, он бежит по стене. Он отталкивается от стены, пролетая над нашими головами, взмахивает крыльями и опускается на землю.
Святое дерьмо, открыв рот, думаю я, когда Зефир оказался на землю.
— Эви, ты быстрее меня, поэтому для тебя это не должно быть проблемой. Когда ты побежишь, я буду в центре и хочу, чтобы ты сделала вид, что нападаешь на меня, и я поймаю тебя, — продолжил Зефир.
Эви подмигивает мне и занимает позицию у стены.
Когда Зефир кивнул, она побежала так быстро, что я не могу ее отследить. Для меня она превратилась в размытое пятно, она гораздо быстрее чем Зефир, она несколько раз взбегает вверх по стене и бегает по кругу, не прилагая никаких усилий. Мое сердце стучит где-то в горле, когда я вижу, как она делает то, о чем я никогда даже не смел мечтать.
Но, так как Эви по сути отличница, она делает даже больше того, о чем ее просил Зефир.
Должно быть ей скучно просто работать в центре стены, поэтому она меняет направление: она бежит прямо до сводчатого потолка, по нему, затем вертикально вниз по стене и по полу, и обратно вверх по стене. Когда она снова оказывается в центре, то прыгает на Зефира, обвиваясь вокруг его талии.
Она протягивает руки и размещает их по обе стороны от головы Зефира, показывая нам обоим, что может с легкостью сломать ему шею, резко повернув голову в сторону. Потом она улыбается и целует его в щеку. Думаю, что Зефир ошеломлен так же, как и я, потому что у него тоже открыт рот.
— Эви, ты очень, очень опасна, — вдыхает Зефир, мягко удерживая ее руки в своих и медленно опускаясь на землю.
— Я собиралась обернуть ноги вокруг твоей талии, а потом оттолкнуть назад, чтобы вывести тебя из равновесия, но потом я подумала, нет, я всего лишь должна нажать на твою шею, от этого ты умрешь быстрее. Правильно? — спрашивает она.
Он кивает, словно он самый гордый отец в мире.
— Эви, давай посмотрим еще раз, но в этот раз подойди ко мне сзади, — говорит он, снова опуская ее на землю.
Некоторое время она снова бегает по стенам и потолку. Она ни разу не запаниковала и не запнулась, и, когда она бегает по спирали, со стороны это выглядит, как смертельный танец в воздухе, прицеливаясь в Зефира, как в свою добычу.
У меня перехватывает дыхание, и я не знаю, сколько я еще смогу дышать, когда она наконец ускользнет от меня.
— Твоя очередь, Рассел, — улыбается Эви, присаживаясь рядом со мной в центре столовой, беря бутылку воды и делая глоток.
Я гримасничаю.
— Да, я хочу. С нетерпением жду этой части. Хотелось бы научиться бегать как ветер. Это выглядит как забава, словно ты выполняешь кардио-тренировку, — отвечаю я. — Я просто не знаю, что с собой делать. Я чувствую себя как ребенок, которого взяли в вышибалы только из жалости. Я никогда за всю свою жизнь не был ребенком.
— Держу пари, ты был главарем, — улыбаясь, говорит мне Эви. — Это, вероятно, потому, что все это происходит. Видимо, это срабатывает твоя плохая карма вышибалы, — Эви дразнит меня и пихает бедром. — Не волнуйся, я позабочусь о тебе, — говорит она, и мое сердце болезненно сжимается. Я так многого хочу, что мне жаль. Я хочу, чтобы она присматривала за мной, хочу заботиться о ней. — Как твоя семья приспосабливается ко всему этому? — спрашивает Эви, кладя руку на мою спину, будто хочет утешить меня.
— Думаю, они до сих пор в шоке. Я имею ввиду, как бы ты реагировала на то, что твой сын стал свидетелем резни в магазине. Они думают, что я сейчас в программе защиты свидетелей. Они думают, что их переселили в «безопасное место» и дали новое имя и фамилию, — ссутулившись предполагаю я. — Деньги немного помогли. Я слышал от мамы, что она и Мелани очень рады, что они теперь богаты. Ангелы дали им много наличных денег. Они думают, что все средства поступили от Корпорации Seven-Eleven, что, таким образом, они хотят извиниться за то, что произошло. Там так много наличных, что ни детям, ни детям моей сестры никогда не нужно будет работать.
— Их новые личности означают, что они в безопасности от Альфреда. И это самое важное, — опуская подбородок, говорит Эви, и я вижу, что она снова чувствует вину.
Я хочу пнуть себя за то, что честен с ней. Но для меня очень сложно делать все возможное и при этом оставаться с ней честным. Я чувствую, что сейчас я ближе к ней, чем когда-либо был и в этой жизни, и в любой другой. Пусть у нее ничего нет, она по-прежнему мой лучший друг.
— Как их сейчас зовут?
— Роберт и Ханна Бэкенгем, и их две прекрасные дочери, Саша и Меган, — напоминаю я ей, словно я говорю о двух абсолютно незнакомых мне людях. — Для меня мои сестры всегда будут — Скарлетт и Мелани, — говорю я, словно снова их вижу.
Не в ближайшее время. Не с теми проблемами, которые я могу обрушить на них. Я никогда не появлюсь там, пока не буду уверен в том, что смогу защитить их.
— Ты знаешь где они? — спрашивает Эви.
— В общем-то я и не спрашивал. Так как если я узнаю, то случайно могу и проколоться, — пожимаю я плечами. — Или быть замученным, и выдать информацию кому-нибудь вроде Альфреда. В общем-то я знаю где они, и на данный момент — это очень хорошо. Я знаю их имена, и если уж на то пошло, я смогу их найти.
Эви просто кивает, потому что лучше чем кто-либо знает, как важно сохранить информацию в секрете. Кажется, некоторое время она обдумывает все то, что я ей сказал, тем временем я встаю и обираюсь заняться делом.
— Зефир, у тебя есть мечи? — спрашивает она.
Она выглядела так, словно оценивает мои способности.
— У меня их много. Но я не один из них не привез с собой. У Рида их даже больше чем у меня. Когда дело доходит до таких вещей, он старой школы, — объясняет Зефир.
— Как думаешь, у него есть что-то из того, что знакомо человеку, который жил в девятнадцатом веке в горах? — все еще глядя на меня, спрашивает его Эви
— Дай подумать, Клеймор в то время еще не вступил в игру, но горцы использовали его больше, чем кто-либо еще. У них была своя конструкция, как, например, — Рассел, — изучая меня, говорит Зефир.
— Думаю, с мечем Расселу было бы привычнее. Есть тот, с которым он бы мог потренироваться? — спрашивает Зефира Эви, и я начинаю понимать, куда она клонит.
— Понял, дай мне минуту, — говорит Зефир, оставляя нас одних.
— Что ты задумала? — поворачиваясь к Эви, спрашиваю я.
— В действительности ничего, но я все думала о том, что ранее ты рассказал не в библиотеке, а твой рассказ о Леандере и Айп. Ты сказал, что ты был солдатом в Хейландсе, — изучая мое лицо, объясняет она. — Я просто подумала, что у тебя уже должна быть определенная подготовка, тебе просто нужно взять его — попробуй поразмыслить как Леандер, и тогда, может быть, ты сможешь вспомнить его смекалку, и она поможет тебе в твоих тренировках.
Когда она это сказала, мое сердце екнуло от радости.
— Так ты веришь мне, — улыбаюсь я, пытаясь не выказывать своего восторга.