— Да… хорошо, — соглашаюсь я.
Она что-то замышляет, и это серьезно — серьезней не бывает, очевидно, поэтому она не хочет, чтобы ее слышал кто-то из ангелов.
— Спасибо, Рассел, — вздыхая с облегчением отвечает она.
Ее руки немного дрожат, так что я накрываю их своими, в попытке успокоить ее. Она действительно расстроена, думаю я, наблюдая за тем, как она пытается сохранить самообладание.
Зефир возвращается, когда я снова начинаю практиковаться с мечем, а Зефир показывает Эви как работать с кинжалами. Он в ее руках
Он начинает медленно показывать ей как им пользоваться, но через несколько минут Эви начинает пользоваться оружием, как делала это всю свою жизнь. Я понимаю, что Зефир в беде, она поворачивает в руках кинжалы на триста шестьдесят пять градусов, а затем ловит их ладонями помощью своих гибких запястий.
Потом они начинают пикироваться. Выпад и уклон и Зефир уходит от нападения, Эви встречает его атаку своей собственной, не давая ему атаковать. Когда Зефир загоняет ее в угол, она уходит от его атаки перепрыгивая через его голову, найдя для него эффективную позицию. Она смертоносна, и, даже если она ничего не помнит из своей прошлой жизни, кажется, она все еще обладает знаниями о своей прошлой жизни. Это единственное объяснение, которое я могу придумать, глядя на ее способности сражаться как воин, не имея подготовки в этой жизни.
Скорость Эви с оружием в руках не имеет аналогов. Она управляет кинжалами даже быстрее чем Зефир, несмотря на его знания и опыт. Думаю, до него только сейчас начало доходить осознание этого факта, потому что я вижу, как он все больше хмурится. Она делает выпад вперед, чем застает Зефира врасплох, она загоняет его в угол, в который чуть раньше пытался загнать ее он.
Вырвавшись в последнюю секунду, Эви пытается сохранить свое равновесие, но Зефир поднимает руку, чтобы защитить себя от ее нападения. Эви вонзает свой кинжал в его предплечье.
Из предплечья Зефира начинает капать кровь, а на лице Эви появляется ужас.
— О Господи, Зи! Прости меня, — восклицает она, с грохотом роняя кинжал на пол.
Прежде чем мы с Зефиром успеваем отреагировать, Эви подбегает к Зи и зажимает его рану рукой. Над нашими головами мерцает свет. Посмотрев сначала вверх, а потом снова вниз я слышу, как Эви ахает.
Ее рука, лежащая на плече Зефира, начинает светиться. Ноги Эви подгибаются, и она начинает падать, но Зефир успевает поймать ее другой рукой. Он осторожно опускает ее на пол и следует за ней.
— Эви? — охает Зефир.
Я вижу, что происходит: Эви исцеляет Зефира. Я знаю это, потому что я помню, что я чувствовал, как она исцеляла меня, когда меня ранили — через мою грудь прошел огонь горячее, чем раскаленный свинец, и я был не способен двигаться.
— Не сопротивляйся. Не думаю, что она сможет остановиться, — стоя рядом с ними на коленях, настойчиво говорю я.
Зефир плотно закрывает глаза борясь со жжением, которое я уверен просто разрывает его. Я не беспокоюсь за приступ Эви, ведь она исцеляет его; на моих глазах его рана исчезает.
Эви вызывает у меня чувство паники. У нее начинается серьезное кровотечение; на ее предплечье появляется косой надрез и из него начинает сочиться кровь.
В следующее мгновение в комнату входит Рид и опускается на колени рядом с Эви. Его лицо мрачнеет, пока он пытается отодвинуть от Зефира ее руку. Тепло от свечения обжигает Рида, но он все равно пытается разорвать их связь.
— Эви… любимая, ты слышишь меня? — нежно спрашивает Рид. Она поворачивает голову в его сторону.
— Отпусти Зефира, любимая, — продолжает Рид, но она не отодвигает руку, она только качает головой.
— Не могу, — удается сказать ей.
Теперь свечение ее руки потускнело, становясь менее интенсивным и так как Зефир никогда раньше не испытывал боль, которая, наверное, почти прекратилась — по крайней мере для него.
В следующую секунду рука Эви отрывается от Зефира, Рид берет Эви на руки и выходит из тренировочной комнаты.
Я сажусь рядом с Зефиром и протягиваю ему руку, чтобы помочь подняться. Прислонившись к стене, Зифир выглядит слабым, так как Эви забрала всю его энергию.
— Я не хочу, чтобы она делала этого снова, — медленно говорит Зефир, методично потирая предплечье.
— Да, это странно, не так ли? — соглашаюсь я, замечая, что мои руки дрожат. — Наблюдать за этим не так ужасно, как испытать это на себе, но в любом случае это нелегко.
— Она опасна, — все еще потирая плечо, говорит Зефир. — То, что она делает, словно волшебство. Ты видел, что она делает с кинжалами? — ошеломленно спрашивает он меня.
Мой взгляд смягчается.
— Да, она собиралась надрать твою задницу, — говорю я, пытаясь выразиться как можно мягче. — Она обучалась владениям кинжалом очень давно, еще в Египте.
Зефир смотрит на меня потирая лоб.
— Она охраняла Фараона? — серьезно спрашивает он.
— Она вроде бы была наложницей Фараона, но он действительно ее любил. Он сделал ее своим домашним любимцем и в свое удовольствие обучал ее овладению кинжалами. Она была действительно хороша в этом. Она была его любимицей, по крайней мере до того момента, пока не встретила меня, и я не уговорил ее сбежать — не лучшая из наших жизней. Нас поймали и казнили, — признаюсь я, пытаясь блокировать эти ужасные картинки ее смерти в той жизни. — Ты должен хотя бы увидеть её — она выглядела так же, за исключением того, что ее кожа была как мед и такая мягкая… ее струящиеся волосы были черными. Она была неотразима.
— Лично мне нравятся ее крылья, — откровенничает Зефир, и я улыбаюсь, потому что это естественно, что ему больше нравиться ее ангельская часть, чем человеческая. Потом он хмурится: — Думаешь она в порядке? — спрашивает он, пытаясь встать на ноги.
Я киваю:
— Да, это просто парез. Она залечила грудную клетку, так что нож, который она воткнула в тебя, не должен быть большой проблемой — отвечаю я, помогая ему подняться. Странно видеть его таким слабым. Похоже, у него вообще нет никакой энергии. — Пойдем, посмотрим, как она.
Мы нашли Рида и Эви на кухне. Рид только закончил накладывать на предплечье Эви марлевую повязку.
Я остановился в дверном проеме, а Зефир пошел прямо к Эви, и опустившись на колени рядом с ее стулом, посмотрел прямо ей в глаза.
— Никогда больше не делай этого со мной. Чтобы ты не сделала со мной, я предпочитаю раны на своем теле, — воинственным тоном говорит он.
Эви виновато опускает голову. Рид продолжает закреплять повязку поверх бинта, чтобы зафиксировать руку. Закончив, он отступает назад.
— Как это говорится, — говорит Зефир оборачивая руки вокруг Эви, забирает ее со стула и обнимает, — спасибо тебе за то, что пыталась помочь мне.
— Извини, я не хотела ранить тебя, — продолжая обнимать его, говорит она.
— Зефир, она ранила тебя? — сконфуженно спрашивает Рид, словно он ее и не слышал.
— Да, — отвечает Зефир, сажая Эви обратно на стул.
— Как? — спрашивает Рид, внимательно глядя.
— Кинжалом. Рассел сказал, что она была наложницей Фараона в Египте, — усмехается Зефир.
Зи повторяет все то, что я говорил ему ранее, и я вижу реакцию Рида, даже раньше, чем слышу его рык. Риду не нравится даже визуальная картинка того, что он видит, он просто представил Эви как другого человека.
Да, представь ее такой, в своей голове, дружище. Это даже еще хуже, чем воспоминания, горячо думаю я.
— Покажи мне, — говорит Рид Эви.
Эви съеживается.
— Нет, я не хочу никого ранить, — говорит Эви, слегка касаясь своей руки.
Рид и Зефир обмениваются многозначительными взглядами. Затем, Рид опускается на колени рядом с Эви, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты должна. Ты не можешь позволить повториться тому, что только что произошло. Ты должна сделать это, чтобы в будущем, когда тебе нужно будет использовать свой дар, ты не боялась, — говорит он, касаясь ее волос.