Губы старика вдруг исказила кривая (иных у него и не получалось) улыбка, мол, «отчего же нет, найдётся у меня ещё пара слов».
— Хех, две в одном, а? — он окинул спящую Холли похабным взглядом. — Тебя можно поздравить, парень. Не каждому выпадает такая возможность.
О, я слышу зависть в его голосе?
Хотя да, сколько там ему, семьдесят, шестьдесят? Он как раз из того поколения, у которого Бой-Баба пользовалась особой популярностью.
— Проваливай уже… — беззлобно шикнул на него я.
— Это можно считать за секс втроём? — уже перед самым исчезновением вдруг задумался он, потирая рукой подбородок.
М-да… Я постоял несколько секунд в тишине, обдумывая итоги этого странного дня. Всё-таки заскочу перед сном во Флаксан, вряд ли это займёт много времени. Уж по местному времени точно.
Зелёная арка межмирового портала послушно открылась передо мной, на что ушли остатки энергии в устройстве.
Хм, а и правда… считается или нет?
Here comes revolution… часть вторая
С перемещением что-то пошло не так.
Нет, сам телепорт сработал как надо, без ошибок и критических сбоев, и если полагаться на данные прибора, то я переместился по правильным координатам и оказался именно там, где хотел — в собственной спальне в императорском дворце. Однако я не припоминаю этого огромного сквозного отверстия в потолке, словно какой-то летающий еблан протаранил своей тушей весь дворец. Впрочем, это было далеко не единственное изменение и разрушение, случившееся в моё отсутствие. Начать стоит с того, что от пространства собственной спальни меня отделяли несколько слоев полупрозрачного закалённого стекла и каскад прикрытых изоляцией катушек темпорального подавителя по периметру. Примерно так изнутри выглядела камера, в которой содержалась Объятье, только эта должна быть намного прочнее. Стекло этой камеры изготовлено по принципу батавских капель, его относительно легко сломать снаружи и невероятно тяжело, благодаря огромному внутреннему напряжению, — изнутри.
И если по эту сторону стекла я был один, то с другой собрался целый аншлаг. Солдаты, гвардейцы, тяжёлая пехота в экзоскелетах, гибриды со щитами — в общем, весь цвет флаксанской военной элиты. И я хотел бы сказать, что они с ужасом и трепетом ожидали моего появления, но… судя по тому, что добрая половина их уже была мертва, а вторая щеголяла свежими ранами и повреждениями брони, им тут и без меня было вполне весело. Междоусобица какая-то… Где-то четверть от общего числа была одета в красные цвета нового режима (кстати, среди них нашлась и парочка людей), остальные же щеголяли белыми одеждами с нашивками рода Заксал (и среди них не было ни одного человека). И белые, к сожалению, побеждали, к моему появлению большая часть красных была уже мертва, а оставшиеся готовились вот-вот последовать за товарищами.
Но больше всего моё внимание привлекла парочка явных полукровок. Рогатый (антенны у него на голове были необыкновенно огромными и при этом в форме короны) обмудок в моей, мать её, императорской мантии и с полуторным мечом в руках наседал на отчаянно защищавшуюся девушку во вполне стандартном для Земли обтягивающем супергеройском костюме. Вооружена условная героиня была хлыстом-подавителем (точной копией моего) и небольшим щитом-баклером. Дела у любительницы суперов шли хуже некуда: одна её нога уже была раздроблена в колене, щит разломан, а через грудь проходила длинная рваная рана, явно от меча.
И если по женской особи это было не слишком заметно, то вот в физиономии второго гибрида отчётливо угадывались черты Бессмертного. Но сильно не хватало бороды, что очертила бы контур, без неё лицо его выглядело каким-то мятым и неоформившимся. Поддельным.
Ну… более-менее понятно, что тут случилось. Похоже, пока меня не было, этот полуёбок устроил государственный переворот, объявив себя наследником Заксалов. А проигравшие — это, видимо, те, кто сохранил верность моему режиму.
Ещё не успело затухнуть зеленоватое свечение переноса, как моего тела коснулось давящее присутствие. Также хорошо мне знакомое. В конце концов, именно с этого и началось моё первое появление в этом мире.
Судя по тому, как быстро включилось подавляющее поле, система явно автоматическая. Стоит заметить, что если бы стазиз-поле было включено заранее, то никакого телепорта не получилось в принципе. В таком случае моё устройство выкинуло бы меня за пределами статичной зоны, как это было при попытке переместиться внутрь Пентагона во время нападения Ордена. А максимальной мощности стазис-поле достигало хотя и быстро, но не мгновенно. Для простоты это можно сравнить с температурой. Тогда, по аналогии, полная инертность пространства-времени — это что-то вроде абсолютного нуля по Кельвину или -273,15 по Цельсию; только в состояние покоя приведены не молекулы вещества, а так называемые тахионы, частицы времени.* И, как и в случае с понижением температуры, стабилизация пространства-времени не происходит мгновенно. Энергию вращения тахионов нужно сперва поглотить. Счёт шёл на десятые доли секунды, но, когда вы говорите о влитрумите, это целая вечность.
Хотя старому мне, времён битвы за Нью-Йорк, или другому вилтрумиту, ни разу не сталкивавшемуся с данным эффектом, наверняка хватило бы. Но я уже не тот, что раньше. В конце концов, совсем недавно я предусмотрительно устроил экзамен своей стойкости и, совместив включенное подавляющее поле с алкоголем, тренировался спать в таком состоянии целую ночь!
И именно благодаря этой прозорливости я мог сейчас твёрдо стоять на ногах, едва ли не полностью игнорируя подавляющее поле. На самом деле, не думаю, что даже максимальной мощности будет достаточно, чтобы удержать меня внутри этой клетки, но подобные эксперименты лучше ставить в менее враждебной среде. Кроме того, нужно спасать сохранивших верность подданных, император я или где?
Сломать закалённое стекло изнутри клетки можно было двумя способами: нанести удар такой силы, чтобы превзойти внутреннюю напряжённость его структуры, или создать вибрации, которые разрушили бы менее прочную часть стекла, вследствие чего оно просто взорвётся. Привычное уже мне вилтрумитское «эх, раззудись плечо, размахнись рука» сочетало оба этих способа.
Волна искажённого пространства создала в стекле сеть мелких трещин, а кинетическая энергия удара закончила начатое, спровоцировав мощный взрыв, высвободивший колоссальный уровень внутренней напряжённости структуры.
Шквал стекольной пыли прокатился по рядам сражающихся. Кого-то защитила броня, и они отделались переломами и сотрясениями, когда их смело взрывной волной, кому-то повезло меньше, и вдобавок к ударам они получили смертельную дозу стекла в организм. Благодаря моему вмешательству удар, который должен был лишить девушку-полукровку головы, ушёл вбок, и она отделалась жуткой раной на лице.
— Скажете что-нибудь перед смертью? — не стал отказывать заговорщикам в древнем праве приговорённых я.
— Ты! — взревел, вскакивая на ноги, полурептилоид в мантии. — Я знал, что ты вернёшься! Разрушитель!
Он тоже получил свою порцию стекольного крошева, отчего правая сторона его лица покрылась кровавой пеной, но это его, похоже, не слишком беспокоило.
— Мы знакомы? — спрашиваю тоже на флаксанском, хотя некоторые предположения у меня уже были.
— После того, как я убью тебя, уже никто не посмеет оспорить мою власть, — проигнорировал мой вопрос он.
— И ты потратил свои последние слова на это… — покачал головой я.
Вместо ответа он бросился на меня с мечом, одним длинным прыжком преодолевая разделявшее нас расстояние. Смелый и безрассудный… слабоумие и отвага, как говорится, а может, просто привык быть самой большой жабой в болоте.
Да, он явно попадал под определение сверхчеловека или сверхфлаксанца, но до обычного вилтрумита, увы, не дотягивал.
Я сделал быстрый шаг вперёд, прямо под лезвие его меча, и схватил парня за шею. Он попросту не успел среагировать, а его ковырялка оказалась заблокирована моей рукой. Долю секунды мы смотрели друг другу в глаза, а затем я сжал ладонь в кулак, раздавив как мягкие ткани шеи, так и позвонки этого идиота. Вот и всё.