Зато они умеют восстанавливаться и, как я могу видеть собственным глазами, даже уничтожение мозга не мешает их способности реконструировать тела.
Как я и думал, их так просто не убить… даже повреждение мозга не мешает им использовать свою силу для самовосстановления. Это весьма впечатляюще, я даже завидую немного — эта сила практически богоподобна, особенно если они могут распространять её на других живых существ! Если я почувствую, что они пытаются как-то изменить моё собственное тело, нужно будет действовать быстро, благо подавляющее преимущество в скорости на моей стороне. В крайнем случае придётся использовать космос, чтобы окончательно их успокоить, не хотелось бы, конечно, до этого доводить, в прошлом ведь Ева как-то справилась с ними сама…
Да, должна быть слабость, не спроста же их держали в колбах и называли дефективными в сравнении с Самантой. И кстати, почему Ева не может так же свободно манипулировать собственным телом, как они?
— О-о-о, мои уши! — раздался жалобный стон у меня за спиной.
Себе-то Ева наколдовала розовые наушники, надёжно защитившие её от звука, а вот о старике не позаботилась, и пришлось ему обойтись своими руками, чего, очевидно, оказалось недостаточно. Ну что я могу сказать — сопутствующий ущерб — да и не должно это было нанести ему серьёзных травм… наверное.
— Туфли? — быстрее всех очухался самый мелкий и посмотрел на свои пустые руки, но там ничего не было.
О, так значит восстановление — процесс автоматический и пока нет целого мозга, они не осознают себя. Уже что-то.
— Сюда, быстрее! — Спохватилась Сэм, предлагая нам с доктором отступить вслед за ней в новый розовый тоннель.
И хотя я мог бы сколь угодно долго держать их в состоянии фарша, но это ведь её супергеройский ориджин, не мой — вот и не буду тянуть одеяло на себя, пусть девочка побудет у руля.
Так что я тоже оставил супердетишек приходить в себя и вслед за доктором вошёл в розовую нору Евы… и оказался в полностью розовой пещере, вырытой в фундаменте здания. Дыра за моей спиной тут же затянулась розовым камнем, таким же как всё вокруг. Окей, ещё один защитный купол — это выиграет нам немного времени, но не решит проблему.
— Хорошо, док, — развеяв свои розовые наушники обратилась Ева к старику, — почему ты не сказал мне, что мои силы имеют пределы? Эти дети превращают самих себя в вещи, и я не могу изменить их обратно. Атомы вокруг них, атомы воздуха внутри них — да, — но не их самих, почему так?
«Правильный вопрос, — мысленно соглашаюсь я, сам секунду назад им задавался».
— Мне пришлось сделать это, Ева, — о, так его уши в порядке. — Иначе ты была бы всемогущей. Мы должны были дать тебе лимиты.
Как сказал, а? Не поставить на тебя ограничения, не урезать твою силу, нет: дать тебе лимиты, как будто одолжение ей сделали. Хорошо у него язык подвешен, ничего не скажешь.
— Ты могла бы превратить кровь в шоколад, сердце в кролика или даже влиять на сознание через нейрохимические реакции в мозгу, мы не могли допустить этого, ничто не должно быть настолько могущественным!
Классическая история творца, убоявшегося собственного творения…
— И единственный способ предотвратить это состоял в том, чтобы имплантировать тебе ментальный блок — чтобы дать тебе предсознательную установку на отказ изменения живой биомассы.
А вот это уже интересно. Если этот блок поставили ей искусственно — хотя её в принципе создали таким образом — значит его можно снять или хотя бы ослабить. Чёрт подери, если это сработает, то Ева в потенциале самая могущественная из нас всех! Да, я помню, что она сильно выматывается от использования своих силы и не может, к примеру, разом трансформировать несколько тонн материала, — не Доктор Манхеттен в юбке в общем — но ведь если воздействовать прямо на вещество внутри врага или даже на его разум, то расход выносливости будет не слишком большим, так ведь?
Что это за чувство? У меня аж мурашки по коже побежали! Вот тебе и скрытый потанцевал! Кто тут главный герой, чёрт возьми, я или она? Да с грамотным подходом, например, если бы эта сила досталась мне — уж я точно нашёл бы способ избавиться от ментального блока, или хотя бы обойти его — или какому-нибудь другому выдающегося ума существу вроде Робота… даже поверить не могу, что Ева просто на всё забила и так и продолжала баловаться со своим уплотнённым воздухом.
— Да, но… — вяло начала было Ева (кажется, я случайно ускорил своё восприятие пока думал, настолько впечатлило меня откровение доктора), но была прервана вмешательством извне.
Порозовевший камень треснул и взорвался осколками, один из которых угодил доку прямо над бровью, вызвав глубокое рассечение.
— Оставьте нас в покое! — Заорала, дойдя до точки кипения, Ева и, превратившись нелепого розового джаггернаута, сама бросилась в атаку.
Так ведь так можно было с самого начала… не говоря уже о том, что я мог бы… а ладно, пусть развлекается как хочет. Я наклонился к доку.
— Замри, — приказал я ему, доставая из его же халата медицинскую иглу и нить — как предусмотрительно с его стороны.
— Что? — не понял мужик. — Ай… что ты…
Он прижал руку ко лбу, там, где секундой раньше было огромной рассечение, а теперь аккуратный, но всё ещё кровоточащий шов. Сверхскоростная медицина.
— Зачем вы это делаете?! — кричала тем временем Ева, атакуя «Двойку». — Зачем вы делаете это со мной?!
А она конкретно вошла во вкус и сейчас это уже похоже на одностороннее избиение — мелкие не могут пробиться сквозь броню Евы, а вот она сама раскидывает их, словно живые кегли в убийственном боулинге. И откуда столько силы в тонких ручонках? Я не вижу каких-то внешних проявление дополнительного усиления её розовой брони — вроде реактивных струй из локтей или типа того — выходит она создала из уплотнённого воздуха что-то вроде искусственного каскада мышц под этой броней. Очень изобретательно, но и весьма топорно при этом.
— Почему? — заорал в ответ «Двойка», найдя возможность для ответного, бесполезного, впрочем, удара по броне Евы. — Ты, сестра — единственная причина почему мы существуем! Единственная цель нашего создания, наша судьба — это сделать это!
Он снова ударил Еву своими каменными кулаками, на этот раз ему даже удалось отколоть маленький кусочек её брони.
Что-то он совсем сдал… стоп, это… он… да у него кожа отслаивается! Если так пойдёт и дальше, она их сейчас окончательно укокошит! Я успел перехватить руку Евы в тот момент, когда она уже почти впечатала огромный розовый кулачище в лицо брату.
— Постой, с него достаточно, — говорю я ей, но в ответ удостоился только непонимающего взгляда: «ты всё ещё здесь?» — Смотри.
Кивнул я на парня, и все, включая его самого проследили за моим взглядом, на его руки. Которые прямо на глазах начали разлагаться.
— Ну конечно, — вдруг совсем успокоился он. — Слишком долго вне трубы, но это не важно уже… мы больше не можем вернуться. Им теперь плевать на нас. Ведь теперь у них есть ты.
Пока он говорил, его кожа начала покрываться сочащимися гноем волдырями и тоже самое, словно по команде, начало происходить с остальными детьми. Так вот как всё закончилось в тот раз, вот почему я никогда не слышал о братьях и сёстрах Атомной Евы, они все просто умерли в этот день, так и не узнав жизни как следует.
— Что? — шокированная Ева развеяла свою броню и в первый раз шагнула навстречу брату не с целью его ударить.
Не хочется вмешиваться в трогательное прощание, но это их единственный шанс на выживание:
— Самое время снять ограничения, док. — Я повернулся к старику, что молча наблюдал за трагедией. — Если всё, что ты говорил правда, Ева может их спасти. Исправить дефективность их тел. Как снять ментальный блок?
— Я… нет, — он отшатнулся. — Это… невозможно. Блок невозможно снять.
Врёт? Неужели так сильно боится дать ей полную силу, что готов отречься от этих, невинных, в общем-то детей? Не могу понять.