Внутренний двор замка оказался просторным, с гравийными дорожками и клумбами, с каменными чашами фонтанов и живыми изгородями. Впереди виднелась широкая парадная лестница, а около нее черной кляксой в дожде растекался другой автомобиль.
Откуда-то раздавались команды на немецком. Аня припала к окну и увидела детей. Одетые в форму, похожую на военную, они маршировали вдоль левого крыла замка под руководством высокого мужчины с острым лицом и пугающим голосом. Мальчики и девочки разных возрастов на равных выполняли команды, не обращая внимания на дождь.
— Это моя маленькая армия, — заметив ее интерес, сказал Макс.
— Армия? — Аня подумала, что ослышалась. Про воинственных немцев она слышала достаточно, но дети — это уже слишком.
— Мои воспитанники, — поспешно поправился Макс. — Раньше они жили на улице, а теперь обрели дом. Здесь, со мной. Они все особенные.
Аня вгляделась в маленькие фигурки, которые синхронно шагали, стуча ботинками. Очень сложно поверить, что те, кто шагает строем, — особенные. Безумная догадка пришла ей в голову, и Аня с беспокойством спросила:
— Они что… Тоже?
Она не знала, понимает ли Катарина русский, поэтому не стала продолжать. Но Катарина будто совсем не замечала ее присутствия в машине, а Макс все понял по ее взгляду.
— Нет-нет, они не такие, как мы, — ответил он. — Но среди обычных людей и их способности можно считать выдающимися.
Катарина выкрутила руль, и автомобиль, хрустнув гравием, замер точно у лестницы, вровень с другой машиной. Молодой парень в форме, куривший у капота, открыл двери Катарине и Ане, и, держа над ними широкий зонт, помог выбраться. Макс вышел сам. Он перекинулся с парнем парой слов на немецком, кивнул.
Сырость мгновенно пробралась под пальто, захолодила шею. Аня плотнее укуталась и огляделась. Фонтаны не работали — наверное, их включали только летом. Но в чашах дрожала дождевая вода, на поверхности плавали желтые и бурые листья. Левое крыло замка внешне отличалось от правого: казалось более строгим, простым. С центральной частью оно соединялось навесной галереей. Правая сторона выглядела куда красивее: стрельчатые окна, как в католических церквях, были забраны в узорные решетки, по-осеннему красный девичий виноград тянулся по ним ввысь. Над черепитчатой крышей вился дымок, а центральную часть замка украшали длинные языки стягов. Знаки на них отчего-то напомнили Ане деревенские обережные узоры, которыми обшивали подолы и воротники рубах.
Макс приблизился к Ане с зонтом и сказал с легкой улыбкой:
— Чувствуйте себя как дома.
Аня нервно усмехнулась. Невозможно вообразить ничего более далекого от ее дома, чем этот замок. А впрочем — где ее настоящий дом? Раньше он был в северном карельском лесу, но того дома давно уж нет. А все, что было потом — в разных городах, в тесном соседстве с чужими людьми, не трогало ее сердце.
— Наверное, чувствовать себя как дома в каменном замке может только тот, кто в нем родился, — ответила Аня.
Макс хмыкнул:
— Я родился не здесь. Прошу. — Он уступил ей дорогу и с легким поклоном пригласил пройти вперед.
Аня поднялась по широкой лестнице. От высоких шпилей кружилась голова, морось оседала на лице холодной прозрачной маской, будто новая жизнь вместе с замком и пальто Макса прирастала к ее телу. Гаргульи скалились на нее с высоты. Стену над дверью дома украшала причудливая каменная фигура — в завитках Аня разглядела нечто вроде улья, куда сползались пчелы. Перед ней, как по волшебству, открылись двери, и она вошла в просторный холл.
Она ждала не то пышного королевского убранства, от которого слепит глаза, не то средневековой аскезы с плесенью и сквозняками, но увидела совсем иное. С потолка среди деревянных балок свисали на длинных цепях латунные светильники. Мягкий электрический свет делал их похожими на маленькие солнца. Впереди была еще одна лестница. Из проема слева от нее доносились ароматы сытной и горячей еды: уже давно было время ужина. Из-под ее ног тянулась и взбегала по ступеням ковровая дорожка. По обеим сторонам выстроились в два ряда слуги. Аня замерла в проходе. Нужно ли поздороваться с ними? От одной шеренги отделился низенький большеголовый мужчина в черном костюме.
— Герр Нойманн.
Он чуть склонил голову, стукнул каблуками и сказал еще несколько слов — наверное, приветственных.
— Guten Abend, Hans [1], — ответил Макс. — Danke. Kümmere dich um unseren Gast [2].