— Значит, — угрюмо подытожила Хелена, — теперь она будет вместо вас?
Все девочки затаили дыхание, сцепив на коленях пальцы. Они очень ждали ответа и одновременно боялись его. Глядя в их встревоженные лица, Катарина даже смутилась: девочки были к ней очень привязаны, а она — к ним.
— Ну что вы, — ответила она как можно беззаботнее. — Я не собираюсь покидать ни вас, ни герра Нойманна. Ведь мы одна семья. А что, вам не нравится Аня?
— Нравится, — отозвалась Агнесс, — но с ней не поговоришь толком, а еще она обидела Далию.
— Вот как?
— Далия ей предсказала судьбу, а Аня посмеялась.
Катарина повернулась к Далии, взяла ее за руку.
— Эй, не расстраивайся. Просто эта русская девочка ничего не понимает. Она выросла в другой культуре, без богов и колдовства, без сейда. Она ничего не знает о рунах и прорицании. Она нам чужая.
А еще принесет много бед, хотела добавить Катарина, но Далия ее перебила. Мотнув головой, прошептала:
— Скоро будет своя.
Катарина озадаченно хмыкнула. За те годы, что Далия провела в замке, все привыкли всерьез относиться к тому, что она говорит.
Далию нашел Макс — привез из какой-то глухой деревни. С собой у нее не было ничего, кроме мешочка с материнскими рунами. Один глаз у Далии был мертвый, но никто из детей этого как будто не замечал. Макс говорил, своим незрячим глазом девочка смотрит в будущее. Сначала Катарина думала, что это такое мрачное поверье, а потом Далия точно назвала имена тех мальчиков, за которыми позже пришел Канарис. Она начала делать пророчества Максу и его гостям, очень скоро став чем-то вроде диковинки, которой можно похвастаться перед другими. Катарина думала, что и Ане уготована та же судьба. А если нет?
Катарина схватила Далию за плечи, спросила с напором:
— Что ты узнала про нее? Скажи мне. Это может быть важно.
Но Далия хлопнула себя ладонью по рту и замотала головой, прячась за длинными пегими волосами. Больше она ничего не скажет, поняла Катарина. Другие девочки тоже притихли. Кто-то из них наверняка слышал предсказание — например, Агнесс. Но все будут молчать, потому что таковы правила, установленные Далией, и Катарина прекрасно их знала. Это были единственные правила, которым подчинялись даже взрослые в замке: не пытаться выведать предсказание, если оно не связано с тобой.
Пришлось отступить.
— Ладно, я поняла. Прости. — Поцеловав Далию в макушку и пожелав девочкам спокойной ночи, Катарина вышла из спальни.
У мальчиков за дверью было тихо, но она все равно заглянула, чтобы проверить Боруха. К счастью, тот спал в своей постели, и повязка на его голове оставалась чистой.
Она поднялась наверх, вышла через галерею в центральную часть замка, а затем — в другое крыло. Она чувствовала себя уставшей и разбитой, но стоило подумать об одинокой холодной спальне у лестницы, и сразу захотелось тоскливо завыть.
Слова Далии встревожили Катарину больше, чем она думала. Казалось, сегодня она бесповоротно потеряла нечто важное, в чем раньше заключалась вся ее жизнь. Ее засасывало под воду стремительным холодным течением, и не было ни воздуха, ни сил, чтобы выкарабкаться.
Нужно увидеть Макса, подумала Катарина. Поговорить с ним. Получить хоть малую часть того прежнего тепла, которое раньше доставалось только ей. По дороге она ухватила два нетронутых бокала с шампанским в танцевальном зале.
Дверь кабинета была не заперта, и тонкая полоска света под ней говорила о том, что Макс здесь. Катарина трижды постучала, прежде чем заглянуть. По-вечернему мягкий голос позвал по-русски:
— Входи.
На секунду Катарина оцепенела, стиснув дверную ручку. Она знала русский не в совершенстве, но достаточно, чтобы понимать: Макс ждал не ее. Другую. Все же она вошла — просто чтобы посмотреть, как изменится его лицо.
Макс сидел за столом, без пиджака и атласного платка, в одной рубашке и жилетке, расшитой золотом. Вооружившись масленкой, он смазывал механизм на своей перчатке. Он поднял голову, поглядел на Катарину через часовую лупу, которую держал как монокль. Аккуратно вынул ее, поставил на стол.
— Это всего лишь я, — сказала Катарина чуть насмешливо по-русски и, протянув один из бокалов, перешла на родной: — Прости, что разочаровала.
— Думал, ты давно спишь.
Макс вышел из-за стола, чтобы взять шампанское. Его пальцы коснулись ножки, потянули бокал на себя, и Катарина последовала за ним. Она вжалась в грудь Макса, обвила руками шею. Ласково, настойчиво зарылась пальцами в мягкие волосы. Вот его губы, родные и так близко, что хочется смять, укусить. Мои, мои. Катарина потянулась к ним, чтобы разжечь поцелуем, но только смазала по краешку.