Или этот ветер дойдет до комплекса резиденции, где в темно-сером здании ждут своего часа осужденные. Если он не поймает ее на прогулке, то наверняка пробьется в щели или гордо зайдет прямо через парадную дверь, пролетит между фигурами стражей, задержится в лифте до нужного этажа, почти потеряв все, но цепляясь за темно-синюю одежду охранника, доберется до ее камеры, как раз в момент обхода.
Я больно прикусила губу, что задрожала от накативших эмоций. Безумно хотелось увидеть ее. «Увидеть»… Да хотя бы ощутить запах, обнять в последний раз!
Я знала, что завтра сломаюсь. Я уже чувствовала запах гари собственного сердца. Оно сгорит в тот же миг, как ее не станет, сгорит от чувства вины и горя. Но сегодня я держалась на последнем дыхании и, веруя в слова куратора, что мама действительно не знает о моей судьбе. Хотя бы ее душа будет спокойна.
Мы находились на улице, наверное, несколько часов. Рут не вмешивалась в мои мысли разговорами и не торопилась, пока дрожь моего тела не стала совсем заметной.
Возвращаться в комнату не хотелось, но я не стала возражать. Даже смогла запихнуть в себя обед, после чего убедила Рут, что найду себе занятие. Как только она покинула комнату, я добралась до окна и некоторое время прислушивалась к тишине.
– Генри, – произнесла негромко в какой-то момент.
– Я здесь, – спустя пару секунд отозвался глубокий бархатный голос, взрослого мужчины. – Готов к вашим распоряжениям.
– Маргарет Митчелл. Унесенные ветром.
– Отличный выбор, мисс, – одобрил он вежливо. – Приятного прослушивания.
В комнате, по нарастающей, начали раздаваться атмосферные звуки. Звон колоколов сменился грозным контрабасом, но затем ласково заиграла скрипка и смешалась с бархатным хором. Негромко, но четко. Словно Генри знал, что мне нужен всего лишь фон – белый шум, который не потревожит мысли.
– «Скарлетт О'Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет, если они, подобно близнецам Тарлтонам, становились жертвами ее чар…»
Дальше слова будто отошли на второй план и слились в один звук. А я продолжала стоять у окна как пригвожденная, пока ноги совсем не онемели.
Этот день ознаменовался борьбой разума и переживаний. Ни одна минута не прошла спокойно. Я бродила по комнате, искала аргументы, вела внутренние диалоги, уговаривала себя и вновь отговаривала, а еще порывалась открыть входную дверь, но замирая возле нее, так и не решалась коснуться сканера. Боялась, что он не подействует? Или все же слова Рут останавливали?
Я не знала точно. Но я так и не вышла за пределы спальни.
«Он сам придет к тебе».
Будто я должна усвоить отныне и навсегда, что в этом доме не могу сделать шаг, не уступив ему первый! А что если он его не сделает?! От этой мысли сомнения вновь начинали душить меня. Несмотря на полное отсутствие шансов, я не могла сдаться. Ведь Рут точно не поможет мне, а найти Праймера наощупь в этом доме задача не выполнимая! Да и кто доложит, когда он вернется?
Хотя я почувствовала его присутствие.
Или просто внушала себе, когда наступил вечер. Но я ждала. Ждала, что он найдет повод! Ждала, потому что была уверена – он прекрасно слышит мой внутренний крик. Но напрасно.
Переживания сильно измотали меня. Поэтому я уснула, буквально коснувшись подушки. Этой ночью в подсознании царила тьма. Но мне не было одиноко. Я знала, что он там, со мной и что он хочет, чтобы я знала это.
Тьма послужила как передышка, перед главным испытанием. И я приняла молчание Праймера. Как ни странно приняла. Ему нечего было мне сказать. Может потому, что нечем успокоить? Этот ответ казался самым трезвым и оправданным.
Я думала, что очнувшись утром, впаду в безумие от ожидания! Но я ошиблась. Утром меня ждала пустота. Полная апатия ко всему. Будто запал всех эмоций и мыслей исчерпал себя! Недаром говорят – ожидание казни, страшнее самой казни.
Я знала, что мне сообщат. Сообщат, когда это произойдет, не станут держать в неведении. Тогда и случится казнь уготованная лично для меня. Но пока лишь тишина покоилась внутри и снаружи. Тишина, которая стала символом этого дня.
Я не открывала рот. Ни для еды, ни для ответов. Рут проявляла снисхождение и понимание. Но исправно накрывала на стол и выполняла свои обязанности. А мое сердце каждый раз замирало – стоило ей зайти в комнату.
Вот сейчас она скажет… вот сейчас!
Неизвестность выкачивала все силы. Стоя у окна и не чувствуя тепла солнца из-за пасмурной погоды, я периодически теряла равновесие. И даже не поняла, как это произошло, но в какой-то момент мамин образ предстал передо мной. Навеянное фантазией или предчувствием, но я словно оказалась там – в зале покаяния! Видела ее так четко, что жутко становилось...