Стараясь сдерживать потяжелевшее дыхание, я осторожно приподнялась и встала кровати. Кое-как добралась до ванной комнаты и, остановившись у раковины, набрала в ладони холодной воды. Несколько раз ополоснув лицо, я пропустила дикое желание так же охладить все тело. Кожа стала какой-то разгоряченной и чувствительной, как бывает при температуре, только холодная вода ее не раздражала, а напротив приносила облегчение.
В голове тем временем пульсировала настойчивая мысль о внушении. Не то, чтобы я была уверена, что Праймер пошел на это, просто… пока ничем не могла объяснить происходящее.
Неожиданно я услышала, как активизировался свет, и резко повернулась в сторону двери. От волнения по телу пробежал мандраж. Я была так растерянна и смущена, что не могла даже придумать на ходу причину, по которой стою вся в капельках воды.
– Я… захотела пить, – промямлила я, пряча лицо и отключая кран.
Молчание Атрея нервировало. Он не спеша приблизился, и я слегка дрогнула, когда ощутила прикосновение к руке. Праймер провел вверх, собирая влагу с кожи, и дрожь без спроса разошлась по моему телу, заставляя поежиться и сдержать прерывистый вдох.
Не делай этого… прошу! – пронеслась мольба на моем лице, тогда как все мое существо так желало этого, так откликнулось, что от сопротивления разума даже становилось больно!
– Идем, – вдруг негромко сказал Атрей, уводя меня за собой.
Игнорируя мою скованность, он проконтролировал, чтобы я легла в кровать, однако больше не делала попыток прикоснуться. Только укрыл меня, когда занял свою половину.
Тем временем волна странного наваждения все меньше тревожила, и я могла бы уже выдохнуть, но поведение Праймера окончательно запутало меня. Я была уверена – он знает, что со мной происходит, наверняка чувствует это! Но будто не придает значения или пока делает вид...
Утром я проснулась с чувством легкого недомогания. Атрея уже не было рядом, а ночное происшествие сразу заняло мысли. Однако я упрямо восприняла все как временное помешательство или даже сон. Может какие-то последствия мутации… да и только. День начался, как и обычно, ничего, из ряда вон выходящего не случилось, так что я быстро отвлеклась от ненужных переживаний.
Однако ночное наваждение повторилось.
Повторилось, когда Праймера даже в доме не было, что окончательно разрушило мое подозрения по поводу внушения!
В этот момент я валяла кусочки рыбы в муке, а Рут стучала напротив нарезая лук. Ощущения накатывали постепенно, как и ночью все больше заставляя обращать на них внимание. Дыхание становилось тяжелее, а движения – неловкими от необъяснимого желания прикоснуться к себе. Я даже замирала периодически от мурашек, что рассыпались по коже как при ознобе.
– Кристин? – Рут все-таки заметила. – Ты в порядке?
– Да, – отмахнулась я непринужденно. – Живот немного болит.
Не болит, а ноет, требует, волнует до дрожи в руках! Но я упрямо доделала свое дело и только потом сказала, что хочу отдохнуть. Оказавшись в комнате, я спешно сняла одежду, которая уже нетерпимо тревожила кожу и встала под прохладный душ.
Господи, ну что это такое? А вдруг это дурной знак? Вдруг у мутации есть какой-то побочный эффект?
Я даже не пошла на прогулку, так и осталась в комнате до вечера. Меня очень тревожили эти приступы, природу которых я не могла понять.
Рут застала меня на кровати, когда принесла ужин. Раз принесла его в комнату, значит, придала значение моему побегу... Стараясь вести себя естественно, я тихо поблагодарила прислужницу, однако уходить она не спешила.
– Как ты себя чувствуешь? – раздался участливый голос Рут.
– Все хорошо. Уже все прошло, – отозвалась я, неловко приподнявшись и собираясь встать, но Рут вдруг остановила меня.
Она присела рядом и взяла мои ладони в свои руки.
– Это не пройдет, Кристин, – сообщила она, понизив тон.
– О чем ты говоришь? – настороженно спросила я спустя целое мгновение.
– О том, что в твоем теле наступил благоприятный момент для зачатия. Поэтому гормоны испытывают тебя на прочность.
Внутренности сдавило невидимыми тисками от услышанного.
– У меня что… овуляция? – спросила я непонимающе.
– Да, Кристин. У таких, как ты, все происходит иначе, – уклончиво заметила Рут. – И пока процесс не закончится, тебе придется справляться с этим.
– Пока?.. Сколько это может продлиться?!
– Несколько суток точно.
О Боже…
– Опекуны придают особое значение этому периоду, – зачем-то поведала Рут. – Считают его сакральным и крайне интимным, поэтому… стараются изолировать своих Юнит от любого внимания.