Приведу еще один случай такой встречи, где повторяется эта деталь – рукопожатие. «Дело происходило в провинции. Приехав к своим знакомым в собственном своем экипаже и приказав кучеру быть к известному времени на месте, В.И.Д. пробыл, однако, у своих знакомых гораздо меньше, чем предполагал, и, уйдя от них, решил взять извозчика и ехать домой. Не прошло нескольких минут, как, несмотря на слабый свет фонарей, скудно освещавших улицу, по которой он ехал, В. И. увидал фигуру одного своего большого друга, идущего по тротуару. Тот тоже его увидал. Оба страшно обрадовались друг другу. Извозчик был моментально остановлен, и оба приятеля, усевшись рядом, стали радостно и оживленно беседовать, обмениваясь расспросами и мыслями, как люди, давно не видавшиеся и имевшие многое о чем поговорить. Вдруг на повороте ближайшей к дому улицы В. И. увидел, что он один…
Как это произошло, он не мог дать себе отчета и страшно встревожился. Но каков был его ужас, когда он внезапно вспомнил, что этот его друг уже много лет тому назад умер и что он сам присутствовал на его похоронах. Заподозрив галлюцинацию, В. И. спросил извозчика, видал ли он, как садился встретившийся барин.
Извозчик был изумлен как тем, что этот барин исчез, так и тем, что его спрашивают, видал ли он его, когда он не только видал, но и слыхал, как тот сам приказывал ему остановиться и усаживался вместе с барином, нанявшим его. В. И. не мог понять, как случилось, что он мог забыть о смерти такого большого друга, и встреча эта осталась для него на всю жизнь загадкой еще большей, потому что была связана с таким, как бы нарочитым забвением именно на тот промежуток времени, какой употребил отошедший для того, чтобы пробыть вместе с живым. Когда В. И. спрашивали, помнит ли он ощущение пожатия руки, – не была ли она холодна? Он отвечал: „Рука была тепла, пожатие такое же точно, как если бы он был живой, и вообще ничто ни на одну минуту не дало повода усомниться в том, что передо мною живой человек“.»
Подчеркивая эту деталь – рукопожатие в том и в другом случаях, я делаю это отнюдь не в силу какого-то особенного пиетета по отношению к началу физическому или материальному. И того меньше, как некий дополнительный довод или добавочный аргумент в пользу чего бы то ни было. Обстоятельство это представляется интересным скорее как некое соприкосновение мира физического и бестелесного. И может, именно потому что через эту деталь мы сами как бы соприкасаемся с миром иным, знание об этом оказывается нам так небезразлично. Наверное, поэтому.
Еще одна ситуация такого соприкосновения, схождения двух миров. Рассказывает военный врач X.
– Когда мы с женой приехали в Ленинград, у нас было очень плохо с жильем. Не было никакой надежды, и мы вообще не представляли себе, где нам жить. На следующий день должен был прибыть контейнер с вещами, и нам просто негде было его принять. Ночью спим мы в комнате, где нас временно приютили. Я просыпаюсь и вижу, в ногах кровати стоит моя бабушка, которая умерла тогда уже лет десять назад. Я почему-то не удивился.
Она говорит: «Не волнуйся, завтра придет человек и скажет, что для тебя есть хорошая квартира. Все будет хорошо».
Я спрашиваю: «Я тебя правда вижу или мне это снится?»
– «Если я тебе скажу, ты мне все равно не поверишь».
– «Тогда сделай что-нибудь».
А на столике в изголовье стоял будильник, я только что купил его, буквально в первый день, как приехал в Ленинград.
«Хочешь, я будильник остановлю?»
– «Да».
Я услышал, как щелкнула она пальцами, и будильник действительно остановился, тиканье смолкло. Последние ее слова были: «Мне пора». И ее больше не было видно. Тут же, как от толчка, проснулась жена. Я рассказал ей, что было. Она сказала мне то, что и полагается говорить жене в такой ситуации. Однако часы-то стоят. На другой день произошло все точно, как было мне сказано. В этой квартире мы живем и сейчас. Будильник тоже с нами. С той ночи он так и не идет. В скольких мастерских побывал он, у скольких мастеров. Сделать ничего не могут. И в довершение всего иногда он сам вдруг начинает идти, причем тикает на всю квартиру. И всякий раз это предвещает близость какой-то неприятности или несчастья.
Несколько раз мы собирались избавиться от будильника, выбросить его, но рука не поднимается.
9. «…Восстаёт в нетлении»
Нам, привыкшим неразрывно связывать человеческое «я» с телом и внешностью определенного человека, трудно представить себе посмертную сущность, лишенную этого столь решающего для нас признака. Соответственно и говорить об этом мы можем не столько в понятиях, которые известны нам, сколько в их отрицании, освобождении от них. «В этом состоянии, – вспоминает одна из реанимированных, – вы не чувствуете себя ни женой своего мужа, ни матерью ваших детей, ни дочерью своих родителей. Вы есть только вы, полностью и абсолютно».
Известный русский философский мистик Успенский во время одной из своих медитаций пожелал встречи, контакта с умершим близким ему человеком. «Внезапно и безо всякого предупреждения мое желание оказалось выполнено, и я „увидел“ его. Это было не зрительное ощущение, и то, что воспринял я, было не чья-то внешность, но совокупность всей его жизни, которая вспышкой прошла передо мной. Эта жизнь и был он».
Этот опыт мистического восприятия посмертного бытия человека, как кажется мне, очень важен. В течение земной своей жизни личность рассекается временем на разные образы: вот ребенок, вот он же – школьник, юноша, взрослый человек, старик. Это как бы разные лики, плавно переходящие один в другой. Прежний исчезает бесследно, его место занимает следующий, чтобы так же исчезнуть и уступить место тому, что приходит ему на смену. В посмертном состоянии человеческая личность, очевидно, преодолевает этот разрыв и распад на разные лики и внешние образы. Как следует из опыта, пережитого Успенским, в посмертном состоянии личность вмещает в себя все моменты прожитой своей жизни, от первого, до последнего часа. Она представляет собой как бы сгусток всего, что он совершил, пережил, говорил или думал в течение этого времени. Очевидно, и внешний посмертный образ человека, если представить себе, что такой образ возможен, вмещает одновременно все его лики, от младенца до старика.
Сказанное свидетельствует еще раз, что реалии посмертного бытия не представимы в привычных категориях нашего повседневного опыта. То прямое знание, которое может открыться в результате озарения или мистической интуиции, столь же непередаваемо к невыразимо.
Это, как сказано было апостолом Павлом, «неизреченные слова, которые человеку нельзя пересказать».
В трудах апостола, дошедших до нас, есть сравнение – уход человека из жизни он сравнивает с участью зерна, которое бросают в почву. Чтобы снова возродиться в колосе, зерно предварительно должно умереть, уйти в землю. Так и человек: «сеется в тлении, восстает в нетлении…».
«сеется тело душевное, восстает тело духовное».
Повторю: «восстает в нетлении».
Прижизненные призраки и двойники
1. Двойники появляются и исчезают
Этот странный случай, произошедший с камергером шведского короля, бароном Зульцем, показался ему столь необъяснимым, что он постарался возможно подробнее записать его в своем дневнике.
«Я встретил, – писал барон, – у входа в парк моего отца в его обычном костюме, с палкою в руках. Я поздоровался, и мы с ним долго говорили, направляясь к дому; уже войдя в его комнату, я увидел в постели крепко спящего отца; в этот момент призрак исчез; через несколько минут отец проснулся и вопросительно посмотрел на меня».
Среди тех, кто так или иначе соприкоснулся с подобным феноменом, кто оказался действующим лицом его или жертвой (провести различие здесь невозможно), есть люди, чьи имена вошли в историю, хорошо известны.
В 1810 году, когда Байрон, находясь в Греции, лежал с приступом жестокой лихорадки, люди, хорошо знавшие поэта, несколько раз видели его на лондонских улицах.