***
Я карабкался по достаточно крутому склону одного из нетипично высоких для яруса Памяти холмов, когда меня внезапно застиг приступ икоты. Не иначе Листер вспоминает, всегда с ним так, - поморщился я.
Стараясь подавить очередное настойчивое желание икнуть, я сосредоточился на процессе обнаружения левой ногой опоры, чтобы продвинуться ещё немного наверх. До цели мне оставалось метров сто – не больше. В редких случаях фактическая точка перемещения отклоняется от расчётной на большую величину. Итак, нужно постараться… Но попытка сделать ещё одно движение вверх увенчалась провалом. Когда мне показалось, что точка опоры, наконец, была найдена, земля вдруг ушла у меня из-под ног, и я стремительно покатился обратно вниз по склону, обрастая грязью и синяками, сшибая на своём пути торчащие из рыхлой земли камни памяти. Вот чёрт! – подумал я. Получится не совсем этично, если я оставлю всё в таком виде – воспоминания начнут погибать без устойчивого контакта носителей с почвой яруса.
Я поднялся с земли и отряхнулся. Мой элегантный бежевый пиджак теперь представлял довольно жалкое зрелище – пятна грязи, порванные карманы и безвольно болтающийся рукав. Ну хоть руки ноги целы. Я вздохнул и принялся расставлять обратно сшибленные мною каменные плиты. Так… Этот сюда. А этот вроде бы сюда. Да, к чёрту, какая разница, где они были изначально? Главное, чтобы обеспечивался надёжный контакт их торцов, на которых находились энергетические каналы, с поверхностью яруса. В какой-то момент я задумался, что это уникальное место – неплохая возможность создать базис для мощнейшего вычислительного устройства, а может даже – искусственного разума. Требуется всего лишь собрать здесь, в каменных плитах, самые гениальные умы истории и объединить их современной электроникой. Хотя, что по меркам Астрала – современная электроника? Простейший калькулятор порой наотрез отказывался складывать здесь два и два. Порой, чтобы произвести некие сложные расчёты, приходится перемещаться в Нижний мир, что уж говорить о сложных электронных системах для яруса Памяти – мощнейшего концентратора потоков Абсолюта, которые и являются основной причиной сбоев технических средств, функционирующих благодаря силе движения электронов. Вместе с этим забавно осознавать, что два мира, в чём-то основательно друг с другом несовместимые, пребывая в конфликте идеологии, технологии и теологии, всё-таки могут существовать отдельно, прекрасно дополняя друг друга в некоторых других моментах. Мы, дети Астрала, знаем о существовании Нижнего, расположенного как бы на расстоянии знака производной от нашей вселенной, а вот его жители могут об этом лишь догадываться по каким-то косвенным признакам, которые для них видятся как явления призраков, полтергейстов, или случаи странных природных катаклизмов, вроде ураганов и мощных торнадо. С некоторого времени это ещё и использование рекрутов, руководителем отдела по защите прав которых я и являюсь уже многие десятки сотен циклов. Технология рекрутинга своим появлением и развитием уже неоднократно вызывала бурные споры в парламенте Астрала. Сторонники её заявляли о безвредности и эффективности использования труда мёртвых душ Нижнего мира, противники – о влиянии её на баланс Абсолюта в природе Верхнего мира и о многочисленных нарушениях в организации процессов отбора, регистрации и эксплуатации рекрутов. Так, или иначе, большинством голосов Закон о рекрутах поддерживается. Ещё бы – бесплатная рабочая сила, которая не погнушается выполнением самой грязной работы ради того, чтобы вернуть себе прежнюю жизнь на Земле. Алчность чиновничьих структур Астрала достигла своего апогея в настоящем, и это одна из причин, по которым я нахожусь сейчас здесь.
Уфф, как я устал таскать эти камни. Надо передохнуть.
Немного расчистив себе место, я закутался как мог в свой замаранный пиджак и стал всматриваться в окружающее меня пространство. Однако ничего любопытного в этом месте не происходило, всё выглядело на редкость статичным и безжизненным. Хотя, одна деталь всё-таки привлекла моё внимание – может, мне показалось, но по-моему на расстоянии трёхсот метров по направлению, откуда я пришёл, из земли торчал небольшой столбик. Несколько раз я вглядывался в колеблющуюся желтоватую дымку, но бесполезно – похоже, это был совершенно заурядный, ничем не примечательный и бесполезный для меня в текущий момент столб. Любопытство не пересилило меня, чтобы в таких погодных условиях заниматься внеплановой исследовательской деятельностью. Я ещё раз огляделся. Луна, Юпитер, Марс - можно было с одинаковым успехом представить себе, что я нахожусь на одной из планет солнечной системы Нижнего мира, фантазия позволяла мне это сделать. Бесплодная бескрайняя пустыня, с которой когда-то быть может и началась история нашего мира.
Я поднялся на ноги и мысленно проклял Алокса Кворкса, изобретателя Зала проекций за то, что его детище забросило меня столь неблизко от пункта назначения. В неблагоприятных условиях Яруса Памяти лишние сто метров для столь хлипкого живого организма как я, казались расстоянием непреодолимым.
Вновь продираюсь сквозь пронизывающий ветер и поднимаемые им облака пыли, стараясь обходить камни памяти и не прикасаться к ним вообще. На этот раз я решил обойти чёртов холм стороной – это займёт больше времени, но зато история с неприятным падением больше не повториться. Надеюсь. Опять таскать и расставлять многокилограммовые булыжники? Нет уж.
Но только я начал обходить холм по периметру, как сразу почувствовал, будто встречный ветер усилился, и пыли, поднимаемой им, стало в несколько раз больше. Будто что-то противилось моему присутствию в этом месте, пытаясь прогнать в беспокойстве за то, какой вред я могу ему нанести. Несомненно, это всего лишь стечение обстоятельств – одно из произвольных многочисленных изменений погодных условий, столь характерных для яруса Памяти. А мои мысли – самовнушение. Этот мёртвый холодный кусок земли не может рассуждать сам по себе.
И вот, наконец, я обогнул проклятый холм, и передо мной раскинулась пустынная равнина, в конце которой гордо высилась мрачная гряда острых скал Экваториального хребта яруса. Но и она меня сейчас не интересовала – как-нибудь в другой раз найду возможность для экскурсии. Вот он, предмет моих изысканий, буквально в двадцати метрах от меня.
Так называемые Врата коридора Картера со стороны более всего походили на исполинский античный мавзолей – величественные колонны из желтого мрамора поддерживали массивные полуарки сводов и местами обвалившийся парапет, на котором в ряд разместились несколько скульптурных изображений мифологических существ Астрала. Стены древнего сооружения выглядели уставшими и были уже порядком изъедены частыми песчаными бурями яруса. Колонны в нескольких местах пронзались тонкими молниями трещин, голова одной из главных скульптур парапета лежала рядом на земле, недоверчиво поглядывая на меня своими тремя сощуренными глазами, но, тем не менее, это произведение неизвестных зодчих далёкого прошлого по-прежнему выглядело монументально и внушительно, особенно на фоне пустынных пейзажей яруса.
Здание недружелюбно смотрело на меня непроглядной темнотой своей исполинской глазницы – единственного прохода внутрь, который располагался между колонн, поддерживающих будто саму мутную пелену небес яруса Памяти. Если бы не суровая необходимость, я бы ни за что не отважился пересечь границу тени, отбрасываемой парапетом на многочисленные покоробившиеся мраморные ступени лестницы, за последней из которых мой взгляд утыкался, казалось, в абсолютную пустоту.
Набрав воздуха в лёгкие, я сделал шаг вперёд.