Мы дошли до флайера и я отвёз всех учёных на корабль матку. Они жили в городе рядом с кораблём, поэтому им было по пути. Я дошёл до корабля, и поднялся в свои покои, прошёл на кухню. Там сидели Эф с Ирой и Викторией.
-Что-то ты поздно сегодня.
-Нашёл себе новую игрушку.
-Лабораторию ядерной физики? - уточнил Эф, который был частично в курсе моих дел, так как следил за всем, что происходило в колонии.
-Мы смогли создать новый атом.
-И чем это нам грозит?
-Пока не знаю, но это атом в ядро которого входит антипротон. И его диаметр 20 пико метров. Может оказаться, что у него будет сверх высокая температура плавления, или прочность. Или... Но есть и другие перспективы.
-Какие?
-Делать материалы целиком из ядерного ядра.
-И какими свойствами будет обладать этот материал?
-Возможно, у него не будет температуры плавления, так как за связь в нём не будут отвечать электроны.
-Новые более мощные и компактные аннигиляционные реакторы, - угадал Эф.
-Да, удельную мощность можно будет поднять в сотни раз, а это больше энергии во время боя, и большее ускорение движения корабля.
-И сколько вы создали этого нового вещества?
-Один атом.
-Ты шутишь?
-Нет, с двадцатой попытки, или как-то так, один новый атом. Потом было уже поздно и мы разошлись по домам. Послезавтра мне смонтируют новый оптический микроскоп способный производить много атомов одновременно, и мы получим тысячи и десятки тысяч новых атомов.
-Сколько материала нужно на создание сердца аннигиляционного реактора? Тонны две? Для небольшого эсминца.
-В перспективе, в перспективе...
-Ладно, занимайся ядерной физикой, это хотя бы безопасно.
-Сергей, а мы не пойдём сегодня танцевать? - попробовала сменить тему разговора Ира.
-Нет, потому что ты толстая.
-Я не толстая, - возмутилась она.
-Я спать.
На следующее утро я сразу как встал, занялся проектированием "матричного оптического пинцета", так я его назвал. Этот оптический пинцет должен был обладать разрешением в четыре раза выше, чем тот на котором мы ставили вчера опыты, но добиться такого разрешения было не просто. Кроме того, в нём должна была быть не одна рабочая камера, а сразу сто, и работать они должны были автоматически, чтобы даже кнопки нажимать не приходилось. Главный инженер, по сверх точному машиностроению пообещал мне, что требуемую мне конструкцию соберут завтра к 15-00. Почему так долго? Просто устройство было крайне не простым, и собирать его нужно было под руководством сразу нескольких человек.
Где-то часам к десяти я прибыл в лабораторию, учёные уже работали без меня.
-Всем привет, как идут дела?
-Здравствуйте, а мы получили ещё одиннадцать атомов из шести протонов и одного антипротона.
-Хорошо, теперь можно замерить температуру плавления.
-Очень не надёжно, но мы как раз собирались.
Мы соединили все двенадцать имеющихся у нас атомов, получился фрагмент кристаллической решётки.
-Нагревай его, не торопясь.
-Есть.
Мы прошли пять тысяч кельвин, потом десять, так дошли до миллиона двухсот тысяч, после чего электронная связь в атоме разрушилась, и атомы прыгнули в разные стороны.
-Лови и не потеряй.
Оптический пинцет запрыгал по нано колбе, и все перевели дух, собрали все двенадцать атомов.
-Значит миллион двести тысяч кельвин температура плавления. Не плохо. У наших лучших монокристаллов температура плавления не превышает 800 тыс кельвин.
-Прогресс на лицо.
Мы провели ещё несколько опытов с этими атомами, проверили их соединение на прочность, химическую активность и ещё некоторые параметры, после чего я предложил:
-Теперь надо попробовать скомпоновать из них более сложное ядро.
-Как?
-Термоядерным синтезом.
-Из двенадцати атомов? Не возможно!
-Да ты прав нам надо как минимум сто атомов.
-Чтобы провести термоядерный синтез не хватит и миллиона атомов.
-Мы перенастроим оптический пинцет и используем его лазер, как сверх точный ускоритель частиц, но прежде чем это сделать, надо получить ещё 88 атомов, за работу.
К вечеру мы довели число атомов не обычного вещества до сотни, и я смог перенастроить оптический пинцет. Мы использовали его как сверх точный ускоритель частиц, и у нас получилось, попытки с третьей, вскоре нам удалось получить 36 атомов в состав которых входило два антипротона и двенадцать протонов, к несчастью часть атомов полученных с таким трудом, потерялась, выскочив за пределы нашего своеобразного ускорителя частиц. Мы замерили температуру плавления у нового вещества, и она достигла 1,4 миллиона кельвин, это был успех.