— Не хватает водителя. Местные почему-то отказываются садиться за баранку, хотя все из себя такие крутые лихачи. Еще нет сенсора. Контора подогнала новые станции, но из нанятых никто не умеет с ними обращаться.
— Что за аппарат? — спросил Генка.
— «Ярган» этого года. Там чего-то намудрили эти прогеры, и чёрт ногу сломит в панели управления. Но, говорят, отслеживает демонов на километр вокруг.
Генка засиял улыбкой и радостно сообщил, что одной проблемой меньше:
— Я смогу на ней работать! На прошлом месте была такая, мне коллега успел показать, что к чему.
Петрович так обрадовался, что отложил вторую сигару, не успев обрубить кончик.
— Ты ж мой золотой, а! Вот это я понимаю — ценный кадр!
И взглянул на меня, мол, чем перебивать будешь?
— Думаю, с водилой тоже вопрос решим, — протянул я. — Есть кое-кто на примете, но… Кстати, а почему Михай не берётся?
— А ты его сам спроси! — буркнул Петрович. — Сказал, что монтажников возить возьмётся. Но с оперативниками отказался ездить.
Интересно… Спросить точно нужно. На карьерах он мне показался вполне лихим дядькой. Но Саня, думаю, станет достойной заменой. Так даже лучше — не придётся переучивать. Водители оперативников не удирают от демонов, а помогают их уничтожить. Это куда более опасное занятие, чем прыгать по песчаным горкам.
Однако сейчас меня больше всего волновал другой вопрос. Определяющий, так сказать. И это не релейка, которая так обеспокоила Генку. Что нам придётся ставить защиту и автоматику — это даже хорошо. Самим же работать потом, поэтому я предпочту быть уверенным, что всё сделано как надо.
— Лады, с общей задницей мне ясно, — вздохнул я. — Покажи, с кем из неё выгребать. Где моя бригада?
━─━────༺༻────━─━
Мужские коллективы, где бы они ни были, довольно быстро выстраивают иерархию. Причём мало быть старшим по должности — исключительно формальное подчинение зыбко и может рухнуть в любой момент. А в работе оперативников, где каждый выезд означает неизвестную степень опасности, такая ситуация может привести к катастрофе.
Судя по тому, что я увидел, можно выделить два момента. По классике — положительный и отрицательный.
Положительный — бригаду сформировали с нуля, и устойчивая иерархия не успела выстроиться. Не придётся всё ломать или врываться в сплоченный коллектив.
Отрицательный — набрали людей с опытом, но довольно молодых, только ощутивших свою значимость. Каждый мнил себя самым крутым и наверняка хотел статус повыше.
Как я узнал? Всё просто.
Когда мы вошли в ангар, где находилось что-то вроде базы нашей бригады, меня встретил пролетающим мимо стул. А вместо «Здравствуйте» подобного эхом разлетались маты, ругань и угрозы. Хорошо хоть не в мою сторону — нас с Генкой вообще пока не заметили.
Дрались двое. Один — темноволосый, жилистый, высокий. И, судя по движениям, имел опыт в единоборствах.
Второй пониже. Плотный, даже полноватый. С русой шевелюрой и широким носом. Не знаю насчёт бойцовского прошлого, но «колхозные» коряги навешивал бодро и с душой.
— Да я тебя на лоскуты порву! — грозился он. — Иди сюда, гад!
В ответ его оппонент зарядил с ноги по животу, за что чуть не поплатился — крепыш схватил стопу своей могучей клешнёй, будто и не почувствовав удара. Однако темноволосый оказался ловким. Подпрыгнул и саданул свободной ногой, заставив освободить себя. Затем кувыркнулся и снова вскочил, готовый продолжать схватку.
— Попробуй, жиртрест! Морда треснет!
— Ах, ты!..
Крепыш снова хотел броситься с кулаками, но я решил, что хватит и кивнул Генке. Ему явно уже не терпелось ворваться между драчунами. Правда, он явно предпочёл бы навешать обоим знатных тумаков. Но вместо этого пришлось просто раскидать их по сторонам.
Нас заметили зрители этого весёлого представления. Рыжий парень, стоявший возле стеллажей с инструментами, подхватил отлетевшего к нему крепыша. Мне же пришлось поймать второго бойца.
Ещё один член бригады сидел на сложенных друг на друга покрышках в углу, скрестив на груди руки, и раскосыми глазами безучастно смотрел на потасовку.
— Что произошло? — спросил я.
— Слышь, ты кто нахрен такой⁈ — возмутился было тот, кого я держал.
Но он резко перестал барагозить, согнувшись от боли в печени.
А затем мы с Генкой вопросительно посмотрели на крепыша. Тот поспешно представился. Его кстати, звали Иваном Ивановым. Видимо, родители либо имели сомнительное чувство юмора, либо не имели ни капли воображения.