Но император не появился. Вместо него, в сопровождении худощавого мужчины со смешными торчащими ушами на платформу поднялся широкоплечий аристократ с короткими седыми волосами, гладко выбритым лицом и орлиным носом.
— Дамы и господа! — воскликнул он необычайно звонким и громким низким голосом, заставив гул голосов тут же затихнуть. — Рад приветствовать вас во владении и от имени нашего Государя Императора и Самодержца Всероссийского!
Он сделал паузу, окинув всех цепким взглядом, но никто даже звука не издал. А несколькими секундами спустя усатый мужчина повторил речь на японском.
Азуми заметила, как Иоичи Нагао, старший сын Дэйчи, скривился при ещё одном упоминании, что Хоккайдо теперь принадлежит русскому императору.
— Вас собрали здесь, чтобы укрепить новый мир! — продолжил седовласый. — Для взаимного обмена знаниями, традициями. Для начала дружбы между народами. Меня зовут Орлов Станислав Владимирович, Советник Его Императорского Величества. Под моим присмотром вы будете проживать здесь, на Хоккайдо. К вам будут относиться подобающе вашему происхождению и положению.
Слова звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой. Азуми не забывала, что она и другие наследники здесь в качестве заложников, чтобы японские дома не взбунтовались против новой власти.
— Однако есть определённые правила, — сказал Станислав Владимирович после небольшой паузы. — Вам запрещено самовольно покидать стены дворца. Посещение двора, садов, прогулки будут организованы отдельно. Покидать пределы двора запрещено. Ваши сопровождающие будут определены в отдельное крыло, и во время отбоя они должны находиться там. В остальное время вы можете находиться вместе. Расписание дня будет висеть в ваших гостиных.
Мамору Кодзуки, которого отправили приглядывать за Иоичи, недовольно нахмурился и машинально коснулся рукояти меча. Азуми заметила, как гвардейцы, расставленные по всему залу, не оставили это без внимания.
Воины отца, отправленные с самой Азуми, тоже напряглись. Но она жестом их успокоила.
— На этом откланяюсь, дамы и господа, — Орлов слегка поклонился. — Думаю, вы все проголодались с дороги, поэтому прошу проследовать в трапезную. Вас ожидают блюда лучших поваров империи.
Орлов спустился по ступенькам, затем ушёл в сопровождении нескольких стражей грозного вида. А его место занял худощавый мужчина со смешными торчащими усами.
— Дамы и господа! Меня зовут Аркадий Никитич Фризин. В отсутствие князя Орлова я буду направлять вас, помогать и оказывать всяческое содействие. Прошу всех проследовать в двери слева от меня…
Тут открылись высокие узорчатые створы, за которыми потянулся шлейф аппетитных ароматов. Азуми сглотнула слюну.
Люди оживились, вновь поднялся гвалт, все потянулись в трапезную. Азуми тоже последовала туда, шагая посреди толпы знакомых и не очень людей. Самурайские дети хоть и пересекались между собой на различных встречах, но это случалось не так часто, чтобы завести крепкую дружбу с каким-нибудь домом на другом конце Японии.
Однако вдруг среди прочих промелькнуло одно очень знакомое лицо.
— Хоши! — воскликнула Азуми, рванув к ней.
Хоши Накамура, старшая сестра Хидзаши, услышала её голос, остановилась и завертела головой, пока наконец не встретилась с ней взглядом.
— Азуми!
Девушки кинулись друг другу в объятия. Охрана Азуми, встревоженная резким побегом своей подопечной, оказалась тут же.
— Хоши, ты вы в порядке? — Азуми сжала плечи подруги, с которой провела много времени в детстве.
— Д-да… Просто немного растерялась. Не привыкла к такому количеству людей.
— Понимаю, — улыбнулась Азуми. — Ну, ничего. Теперь ты с нами, и беспокоиться не о чем.
По пути им удалось поговорить. Хоши оказалась во дворце совсем одна, потому что её забрали в особом порядке, как наследницу нелояльного клана, и не позволили взять с собой сопровождающих. Таких было много, но все они либо объединились, либо примкнули к старшим домам. А Накамура отделился от системы самурайских кланов, поэтому Хоши оказалась неприкаянной, пока её случайно не заметила Азуми.
Но разговор прервался, когда они вошли в трапезную. Это было просторное помещение, немногим меньше тронного зала. Кажется, его перестроили, потому что выглядело всё слишком далёким от японского стиля.
Высокие сводчатые потолки были расписаны золотом, а в воздухе, также как в тронном зале, парили огоньки тёплого света. Мраморный пол оказался таким полированным, что в него можно было смотреться, словно в зеркало.