— Вперёд, вперёд! — воскликнул я, и мы с Соколовым ринулись в сторону артиллерийского расчёта, который уже почти приготовился к стрельбе.
Вода бурным потоком начала преследовать нас, а Крубский оседлал её, как какой-нибудь сёрфер.
Мы разозлили ублюдка, чтобы он потерял контроль. Даже могущественный маг может допустить ошибку, если поведётся на эмоции, а мы, видимо, задели ублюдка за живое. Неужто он так сильно переживает за свою измену?
— Столько слов, а удираете как грязные крысы! — кричал он нам вслед, осыпая дождём из ледяных снарядов.
Щиты затрещали, а дыхание сковывала стужа, пока Соколов не оградил нас пламенем. До британских орудий оставалось совсем немного. Артиллеристы уже увидели нас и засуетились, похватали оружие.
— Не выйдет! — крикнул Крубский, посылая волну наперерез.
Мы рванули в сторону, чтобы уйти от неё, но не успевали. Тогда я высвободил стужу и заморозил воду на несколько метров вглубь. Бурный поток оставшейся волны столкнулся с преградой и с брызгами разлетелся во все стороны.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — снова раздалось позади. — Так ты освоил магию воды!
Лёд разломился, его перехватил Крубский, и волна снова рванула за нами, отдаляя от орудий. Британцы тем временем уже подносили снаряды. Осталось совсем немного.
— Ну, тогда я тоже покажу другие стихии!
И вдруг волну охватили разряды электричества. Угрожающий треск заставил мурашки пробежаться по спине.
— Кажется, это твоя основная стихия, Разин⁈
— Игорь, вверх! — воскликнул Соколов.
И мы взмыли в небо на реактивной тяге под возглас Крубского:
— Ещё и огонь! Такеда, наверно, гордится тобой!
Волна взмыла следом за нами, вытягиваясь и продолжая сверкать молниями. Мы поднялись на пару сотен метров, пока острый конец не достиг максимальной высоты.
А британцы уже приготовились к стрельбе.
— Зараза, мы не успеваем! — воскликнул я.
— Я его отвлеку, а ты разберись с этими железяками!
Не дожидаясь согласия, Соколов спикировал, вспыхнув ярким пламенем. Оно не расходилось широко, но охватывало его тело плотным слоем почти плазмы. Я вспомнил, как он тренировал нечто подобное у себя в особняке. Кажется, это дало свои плоды, потому что покров проходил сквозь воду, испаряя её, и Соколов стремительно сближался с Крубским, заставляя того переключить внимание.
Я же не стал терять время и накинулся на артиллерию. Меня встретили залпами из ружей, а помимо этого несколько орудий начали поворачиваться в мою сторону.
Пушки. Они поворачивают пушки. Зачем? А! Они будут стрелять! Щиты выдержали ружейные залпы, а наводчики уже приготовились отдавать команды.
Чёрт, не успею!
Я уже видел, как открывается рот у ближайшего наводчика. Ещё пара секунд, и участь Бодо настигнет и…
ВР-Р-РУ-У-У-УМ-М-М!!!
Из противоположной стороны холма выскочил «Бурый». Он поднялся над землёй, прокручивая колёсами, а затем обрушился прямо между двумя орудиями, которые вот-вот разнесли бы меня на куски.
С приземлением он тут же крутанулся, поднимая огненный вихрь. Британцы охренели и засуетились. А скоро в их разрозненные ряды уже врубился и я, разнося засранцев с особой яростью. Там Саня с Крубским схватился, так что мне нельзя задерживаться.
— Бригадир, мы тут разберёмся! — крикнул Медведь, опустив стекло.
Заработала турель. Пули поражали артиллеристов, рикошетили от орудий и сеяли смерть. Британцы пытались пробить броню «Бурого», но ничего не выходило.
Я рассёк пару солдат, что решили атаковать меня, и вернулся к сражению с Крубским.
Соколова теснили. Чёрт, Крубский совсем разошёлся. Он использовал все четыре стихии, чередовал воду, огонь, молнию и землю. Соколов отбивался только пламенем, но очень умело. Воду он испарял, огонь обращал в собственную силу, от молний уворачивался, а землю выжигал.
— Самый беспардонный граф империи, ха-ха! — кричал Крубский. — А ты неплох! Но мне уже надоело, так что сдохни!
И он обрушился на Соколова с одной мощнейшей атакой, совместив всю свою магию в одном ударе.
Графа отбросило назад, щиты лопнули, а огненный покров трещал по швам. Но тут подоспел я и закрыл его собственным телом. Теперь трещали уже мои щиты.
— Настырные поганцы! — прорычал Крубский, оглянувшись в сторону холма. — Убью!!!
Он совсем разбушевался от злости, принялся колошматить нас уже без разбору.
Чёрт, а ведь реально силён!
Мы держались из последних сил, закрываясь куполом из пламени. Даже Соколов уже заметно устал. Ещё недавно он потратил кучу сил, сражаясь с эскадрой в проливе, а теперь вот сдерживал натиск Крубского.