Тут я вспомнил, как Саша пронзал магию этого ублюдка, облачившись в покров огня. Летал, словно пуля. А что если…
— Саня, дай мне свои защитные блоки! — воскликнул я.
Стиснув зубы от натуги, он кивнул, полностью мне доверяясь.
Его щиты успели частично восстановиться. Мои тоже. По отдельности они сдерживали магию Крубского, но что если соединить их?
Щиты плюс моя сопротивляемость равно шанс!
Я достал короткий клинок и вскрыл творцы под удивлённый взгляд Соколова.
— Так надо, не ссы!
Он недовольно фыркнул, но промолчал.
А я же быстро пересобрал подключение блоков, присоединил новые творцы к собственному поясу и добавил аккумуляторы Соколова, чтобы увеличить мощность.
Выглядело кустарно, провода торчали, ведь даже изоленты под рукой не было, да и поле понемногу утекало, но заработало. Меня покрыла усиленная оболочка щитов.
— Когда дам сигнал, сбрасывай купол и уходи. А потом добей этого предателя!
Саня вряд ли понял, что именно я имею в виду, но согласно кивнул. Разберётся по ходу дела. Осталось только дождаться правильного момента. А, зная Медведя, я предполагал, что он скоро наступит.
ВР-Р-РУ-У-У-УМ-М-М!!!
БАХ!!!
Натиск Крубского прервало столкновение с «Бурым». Кажется, ублюдок охренел, когда в него врезался тёмный внедорожник.
Ага, прикинь! Он и летать умеет.
— Сейчас!
Купол развеялся, Соколов ринулся в сторону, «Бурый» уже летел прочь от удара, крутясь прямо в воздухе, а я, опустошая запасы родового кольца, втопил из пяток столько пламени, сколько мог, и пулей устремился прямо в Крубского.
Тот заметил меня и направил всю свою мощь навстречу.
Щиты держались долго, две трети пути они защищали меня, но треснули и развалились. Оставшуюся треть я будто плыл сквозь бассейн, наполненный битым стеклом. Кольцо уже почти исчерпало себя, и теперь магия лилась из кристалла на поясе.
Я сконцентрировал на острие меча столько молнии, сколько смог и всё же чувствовал, что могу не успеть. Боль пронзила всё тело, сознание начало слабеть. И вдруг…
Время будто остановилось.
В сиянии столкнувшейся магии, моей и Крубского, появился фантом. Очертания какого-то существа, от которого исходила знакомая могущественная аура. Я вдруг понял, что это был Хамелеон. Он встал между нами. Крубский, кажется, тоже его заметил — на его лице возникло удивление.
Неужели этот демон решил остановить меня⁈ И только я это подумал, как в голове раздалось:
«Я сделал свой выбор».
А в следующий миг время снова вернулось в прежнюю колею. Тело наполнила энергия, которая не дала мне потерять сознание. Не знаю, что это было, но, кажется, Хамелеон мне помог.
И я добрался до ублюдка Крубского!
Удар получился мощным. Щиты Крубского лопнули, сам он успел выставить собственную защиту, но и та развеялась под моим натиском.
Однако закончилась и моя молния. В какой-то момент мы повисли в воздухе друг напротив друга. Его лицо исказила гримаса гнева и удивления. Он не верил, что это происходит. Какой-то граф, только получивший титул, добрался до потомственного аристократа, князя, а теперь лорда. Могущественного мага.
Эта секунда мне показалась очень длинной. Но когда она закончилась, перед моим лицом промелькнул метеор, объятый пламенем, и Крубский исчез.
Соколов уничтожил ублюдка. Мы справились!
Почувствовал, как начинаю падать. Всё тело болело, остатки сил ушли на плавное приземление. Хотя, это было, скорее, контролируемым падением, но я успел заметить, как Александр добивает Крубского саблей.
Внизу ко мне подоспел Медведь. Распахнулась дверь, могучая лапа закинула меня внутрь, и мы дали по газам.
Сражение тем временем продолжалось. Клыки русской армии сточились, наших начали теснить. Ну, так могло показаться. Так и должно быть, чтобы Глостер поверил в успех и усилил натиск.
— Ваше Благородие, мы на месте! — раздался по рации голос рядового Гусева.
На холме появились артиллеристы и инженеры. Они заняли позиции британцев, наводили трофейные орудия и устанавливали свои. Я заметил Глебова, поднявшегося на редуты. Увидел, как троица Боткин-Воронин-Кузнецов установили помост для пушки за считанные секунды. Они работали как слаженный механизм — ни одного лишнего движения.
— Разворачивайте орудия! — прорычал я. — Мочите гадов!
Этот приказ должен был отдать не я. Но я это сделал, потому что почувствовал, что могу. Должен, бляха-муха.
И прогремели залпы.
В моём мире говорили, что артиллерия — бог войны. Я не слышал подобного выражения в этом мире, но оно и здесь было справедливо. Десятки орудий в единой канонаде обрушили на британские позиции настоящий ад.