— Мы, возможно, избавили Варшаву от организованной преступности.
К этому моменту из всей банды бесстрашных идиотов остались только трое самых главных. Первый был просто крупный мужик — кажется, самый сильный из них. Орудовал боевым поясом и двумя саблями. Второй был круглый, как колобок, и яростный, как чихуахуа. На нём тоже нацеплен боевой пояс, что ещё раз убедило меня в огромной дыре в безопасности и активной контрабанде на военных складах. Колобок уже почти выдохся, хотя всё ещё оказывал сопротивление. Третий, кажется, самый старший из них, и он едва стоял на ногах.
— Бригадир, — раздался в селекторе голос Медведя.
— Слушаю.
— Этих живьём брать, или на месте кончаем?
— Да возьмите пока живьём… Я хочу узнать, кто это, мать их, такие и нахрена они всё это устроили!
— Принято.
И через пару секунд все трое главарей оказались без сознания, причём филигранную работу провели новички — они просто вырубили их, не дав сделать ни единого лишнего движения.
Ну, как по мне, второй экзамен пройден на «отлично».
━─━────༺༻────━─━
Там же, в то же время. Чуть поодаль.
Кастет не мог поверить в происходящее. Весь цвет криминальной Варшавы погибал прямо сейчас, на его глазах. Люди гибли пачками!
Эти ублюдки взялись из ниоткуда! Налетели как паршивые крысы и устроили засаду! Неужели кто-то оказался предателем? Неужели кто-то предупредил этого грёбаного русского о нападении⁈
Но это уже не важно. Оцепенев, Кастет и Глыба наблюдали, как сминают не просто ватажки, а целых главарей банд — прожжённых, опытнейших авторитетов, перед которыми дрожали улицы!
И так до тех пор, пока ублюдки не добрались до Лукаша, Колобка и Креста.
— Я… я… я не верю, — проблеял Глыба. — Что вообще происходит?
Кастет не мог ничего ответить. Его глаза уже болели и слезились из-за того, что он не моргал. Но когда самых опасных бандитов вырубили, словно каких-то жалких щенков, он захлопал ресницами, понемногу приходя в себя.
— Что нам теперь делать? — тихо спросил Глыба.
Дрожь в ногах никак не утихала, но Кастет заставил себя заговорить — обрывисто, тихо и с диким ужасом в голосе:
— Надо бежать! Бежать и забыть, что мы здесь видели!
Это они и сделали. Двое пацанов, которые мечтали когда-нибудь встать во главе банды и прижать к ногтю Варшаву, а то и всю Польшу, сейчас изо всех сил мчались прочь.
Про карьеру преступников они больше и не помышляли.
Глава 8
г. Варшава, замок рода Каминских.
Елизавета сидела в главном зале, который освещали тусклые мрачные лампы с алым оттенком. Царила абсолютная тишина.
По настоянию Гроздина она выгнала всех Каминских из их родового поместья. Как сказал Константин, чтобы не мешались под ногами. А Елизавета уже не могла его ослушаться. Она попросту боялась. Так уж вышло, что княжна никогда не была одарённым магом, хотя двое её главных советников казались бойцами ещё слабее.
Приречный таким и был, а вот Гроздин, кажется, всё это время скрывал свои истинные возможности, причём не только магические.
Как он смог парализовать весь Гродно, чтобы ни одна имперская служба не пришла на помощь Разину в медицинской академии? Как организовал глушилки связи, не давая сигналам о помощи дойти до диспетчерских центров полиции? Он не то подкупил, не то запугал нескольких крупных начальников в структурах, чтобы те закрыли уши и сделали вид, что ничего не видят.
Но самое удивительное — как он отравил Болеслава?
Ведь, судя по тем данным, что Елизавете удалось собрать, он действительно смог вызвать у Великого князя отравление. У человека, чьё физическое состояние превосходит даже маршалов Империи! Человека с отменным здоровьем и иммунитетом ко всем известным ядам!
Елизавета знала это, потому что когда-то Константин поделился с ней знаниями о чудесном даре Болеслава. Ещё до того, как изменился так сильно.
— Лиза… — позади вдруг раздался леденящий голос.
Княжна невольно подскочила и даже расплескала вино из бокала. Рядом, под софой, стояло уже несколько опустевших бутылок. А последняя, на кофейном столике, тоже скоро подойдёт к концу.
— Вам бы остановиться, не стоит так налегать на алкоголь, Ваше Сиятельство.
Это обращение уже стало откровенно издевательским, особенно после «Лиза».
— А я хочу ещё!
Дрожащими руками княжна взяла бутылку и выплеснула остатки в бокал. Это был её протест, от которого Гроздин однако лишь усмехнулся и кивнул:
— Как изволите. Не смею отвлекать.
Он уже развернулся и пошагал прочь, но тут алкоголь ударил в голову, и Елизавета осмелилась на небольшую дерзость: