- Через пару минут Вы заснете. Приятных вам снов, - пожелала ему Лидочка.
В комнату вошел Роман Рюмин.
- Да, кстати, забыл вам сказать. Ваших друзей арестовали: Рузовского, Лихтенбаума и Лидина.
Это были последние слова, что он услышал перед тем как раствориться во сне.
***
В шесть утра на Московском вокзале необычайно людно, словно в обеденный перерыв на Невском. От приходящих электричек сплошным потоком идут сердитые, сонные люди с портфелями, авоськами и холщовыми сумками. Они торопятся к трамваям, автобусам и троллейбусам, которые развезут их по разным концам города, до места работы. Поговаривают, что скоро откроют станцию метро, «Площадь Восстания», ее уже который год строят, тогда с передвижением будет полегче, а то городской транспорт приходится штурмом брать, иначе можно опоздать на работу, а за такое по головке не погладят. Конечно, статью за вредительство уже не влепят, не те времена, а вот строгача вполне могут. Другое дело деловые люди в серых и коричневых костюмах, с кожаными портфелями, в пальто и шляпах. В этих фигурах легко угадать командировочных. Одни торопились к поездам, уходящих с вокзала в разных направлениях: кто в Москву, кто в Киев, а кто и за границу. Другие спешили в город. Эти серьезные господа выделялись особенно. Их прямо-таки распирало от гордости.
Вацлав сразу увидел, что они с Рюминым ничем из толпы не выделяются. Такие же надутые, спесивые индюки с важными документами, позволяющими им выехать за границу. Теперь он мог смириться с новым лицом, которое ему подарила красивая ассистентка Солдата, Лидочка.
Когда он очнулся после ее манипуляций, в голове гудело словно с тяжелого похмелья. Хотелось огуречного рассолу и топор, если рассол не поможет. Не обращая внимание на кипение мозгов, он первым делом прошлепал к старому треснутому зеркалу с черными пятнами. Оно висело в углу возле окна. Из отражения на него смотрел совершенно незнакомый человек. Грубые черты лица, словно вырубленные из скалы, острый с легкой горбинкой нос, глубоко посаженные глаза, и кривой в едкой усмешке рот. Портрет человека всего и вся презирающего.
- Не переживайте так, Вацлав Георгиевич, окажемся за бугром, внешность мы вам вернем. Всю жизнь Квазимодой вам ходить не придется. Правда, Лидочка? – спросил Рюмин у своей ассистентки.
Она ответила довольным смехом.
На третий день Северянин смирился со своим новым лицом. И даже попробовал выйти на улицу. На этом настоял Рюмин. Надо прогуляться. Себя показать, да на мир посмотреть.
Город встретил Вацлава недружелюбно. Холодный дождь, серость на небе и на земле. Люди с прокисшими лицами, погруженные сами в себя. И большое количество милицейских патрулей, словно в городе разыскивают особо опасного преступника, ограбившего как минимум банк госрезерва. На улице Вацлаву не понравилось. Он походил, подняв воротник, по району, и поспешил уйти домой. Все время ему казалось, что за ним следят. Такое липкое, противное чувство.
Дома он все пересказал Рюмину. Тот одобрительно похлопал его по плечу, и посоветовал не забивать голову всякой ерундой.
На следующий день, Рюмин разбудил Вацлава в три часа утра и сказал: «Собирайся!». Северянин думал, что настал час отъезда за границу, но он ошибался. Солдат вывел его к парадной, где их ждала черная «Эмка».
Они несколько часов блуждали по городу, прежде чем выбрались к Неве, перебрались на другой берег и оказались в густом лесу. Рюмин уверенно вел машину по бездорожью, углубляясь все глубже и глубже в лес. За спиной остались фабричные трубы и заводские корпуса. Вацлав удивлялся этой вылазке на загордный пикничок, но вскоре все прояснилось. Рюмин привез его на стрельбище. Следующие три часа Солдат учил его стрелять из Макарова, ТТ и нагана по бутылочкам, деревьям и веткам. Сам же с ходу сбивал любой лист с дерева, и ни разу не промахнулся.
После этой поездки Вацлав всегда носил с собой наган в кармане. Вот и сейчас он уже привычно оттягивал карман теплого осеннего пальто, сшитого на фабрике «Большевичка». Такой товар в свободную продажу не поступал. Интересно, откуда его взял Рюмин?
Перед вагоном поезда дальнего следования «Ленинград – Хельсинки» улыбчивая проводница в синей форме с железным нагрудным жетоном справа на кармашке кителя придирчиво проверила паспорта, посадочные билеты и пропустила их в вагон, на котором было написано «Репин». Рюмин и Северянин вошли в поезд и уверенно проследовали к своему купе. В нем никого кроме них не было. Солдат заблаговременно выкупил все четыре места, и теперь они могли ехать в относительном спокойствии.