Они не обращали никакого внимания на присутствие вышеупомянутого супруга за столом, словно он был здесь так, для галочки, как проездной билет для Прекрасной Елены.
Они уже пили шампанское на брудершафт, в то время как лысый муж глушил водку стопку за стопкой.
- Пожалуй, нам пора, - неожиданно оборвал рассказ Рюмин и довольно потер ладоши. – Я бы пожалуй чуть вздремнул. На месте нас ждет много работы.
Уходить из ресторана не хотелось, как и отрывать глаз от Прекрасной Елены, но Вацлав себя заставил.
В купе Рюмин снял пиджак, и завалился на полку. Он прикрыл глаза рукой, и через несколько минут уже спал.
Вацлав спать не хотел, к тому же не мог никак забыть образ Королевы. Что-то магнетическое было в ней. Он развернул газету, лежащую на столике, но читать о достижениях партии и трудового народа не мог. В обычное то время ему казалось это скучным и искусственным, а сейчас так подавно.
Он и сам не заметил, как задремал.
***
Проснулся от какого-то шума из коридора. Как будто что-то хлопнуло, кто-то вскрикнул, послышались торопливые шаги.
Северянин понимал, что не должен ни во что вмешиваться, но сам не заметил, как ноги вынесли его в коридор. Выходя из купе, он прихватил с собой наган, сунул его за ремень брюк сзади, как Рюмин учил. Как ни странно Солдат даже не проснулся. Весь шум за дверями купе его не интересовал. Пока это не касалось его и его подопечного.
В коридоре тускло светила лампочка, а двери в купе в дальнем конце вагона были открыты. Шум по всей видимости шел оттуда.
В купе он увидел страшную картину. Трое молодых дипломатов сидели за столиком, на котором стояла бутылка коньяка и пять чайных стаканов в подстаканниках. Двое из них были мертвы. Третий отходил в мир иной. Его губы, обагренные кровью, мелко дрожали, а в глазах плескался ужас. Вацлав сразу определил, что всех троих зарезали. Действовали быстро и аккуратно. Работал профессионал. В последний момент видно что-то пошло не так, оттого возник шум, и убийцы уходили в спешке. Или убийца. Везет же ему в последнее время на мокрые дела. Вокруг него смерть прямо-таки водит хоровод.
Умирающий что-то хотел сказать, но сил у него не было. Вацлав склонился к нему, неожиданно почти уже мертвец вцепился в лацкан его пиджака, притянул к себе и прошептал:
- Елена.
В ту же секунду хватка ослабла и несчастный умер.
Вацлав отшатнулся в сторону и выскочил в коридор. В дальнем конце его показались двое в сером, комитетчики, севшие на поезд в Ленинграде. Вот так неудача. Мало того, что он беглый инженер, так еще и тут пойман на месте преступления.
- Гражданин, постойте, предъявите документы, - позвал один.
Второй потянулся за оружием.
Дальнейшие событий происходили как в тумане. Вацлав не отдавал себе отчет, сделал как учил его Рюмин. Он сам не заметил, как наган оказался у него в руке, и он дважды выстрелил. Первая пуля ударила в грудь того кто тянулся за оружием. Вторая угодила в шею его напарнику.
Выстрелы прозвучали, как колокольный набат, который разбудит всю округу. Но в коридор никто не спешил лезть. Люди понимали, что если стреляют, им там делать нечего. Сами разберутся. Никто не хотел угодить под горячую раздачу. Только из их купе выглянул встревоженный Рюмин с револьвером. Он тут же оценил всю картину в целом, громко выругался на чужом языке, и рявкнул на Вацлава:
- Ко мне.
Северянин его послушался.
В купе больше оставаться было нельзя. Мало ли кто видел, как Вацлав стрелял, в любом случае начнется дознавание, тут пять свежих трупов, все советские граждане, намечается международное обострение.
- Хватай вещи, и жмем отсюда, - приказал Рюмин.
Вацлав его послушался беспрекословно.
Они бежали по коридорам из вагона в вагон. Северянин плохо понимал, куда они бегут, но не спешил задавать вопросы.
Он все думал, был ли у него другой выход, нежели чем стрелять в комитетчиков. Его застали возле мертвых дипломатов. На родине его ищут по обвинению в убийстве, а тут такая удача на свежем месте преступления можно сказать с поличным. Кто ему поверит, что он случайно здесь оказался, дипломатов не знает, и вообще смутно понимает, за что их убили. Так что в этой ситуации выхода у него не было. К тому же комитетчик мог первый открыть огонь. нервы дрогнули бы, да продырявил бы он его в нескольких местах.