Когда он вернулся, Дарьи Ивановны уже не было.
- Спать отправилась, - сообщил Рюмин. – Скоро и мы поедем. Думаю, что через пару часов машина за нами приедет. Я вызвал. Этот старый пень Тойво не хотел сперва идти в сельсовет и звонить. Видите ли, поздно, спать ему пора, да и настроение у него нет. На грудь он уже принял, и доволен. Насилу уговорил. Ну, ничего. Беднее мы не станем. Как говорится, если колеса телеги не смазать, она будет скрипеть, да с места не сдвинется.
Рюмин был в приподнятом настроении. Чувствовалось, что он доволен как разложилась партия. Даже бегство с поезда, прыжок в овраг, плутание по лесу, и вынужденная задержка его нисколько не расстроили. Их поезд поди уже прибыл в Хельсинки.
- Вы сказали, что знаете, кто эта Елена. Расскажите мне о ней, - неожиданно попросил Северянин.
- Это страшная женщина, Вацлав Георгиевич. Ее зовут Елена Дмитриевна Ланская. Графиня, голубых кровей. Обольстительная и коварная леди. Не советую вам с ней еще раз встречаться. За ней тянется такой шлейф крови, что удивительно как она еще спокойно спит по ночам. Хотя может и не спит вовсе.
Роман Рюмин говорил о ней так проникновенно и страстно, что не оставалось сомнений в том, что он знал ее лично, и пал жертвой ее чар.
- Почему же она страшная? И что за кровь? О чем вы? – спросил Вацлав.
- Она свободный художник. Работает сама на себя. Выполняет секретные задания мировых разведок. Сегодня может работать на Интелледженс Сервис, завтра на ЦРУ, а через неделю на ГРУ. Ее услуги стоят очень дорого. Мне доводилось с ней не только общаться, но и работать вместе над одним делом, - Рюмин замолчал, словно погрузился в прошлое.
- А что это за мужик с ней был? Вроде муж.
- Она не замужем. Вероятно это ее ассистент в какой-то очередной комбинации. Но не нашего ума это дело. Лучше не лезть, куда нас не звали. У нас свои тайны, у нее свои.
- А зачем она убила этих мальчишек? Неужели нельзя было обойтись без лишней жестокости? – спросил Северянин.
- Вы это у меня спрашиваете, Вацлав Георгиевич? Удивительно. Иногда ради достижения цели, надо быть очень жестоким. Убить нескольких ради того чтобы счастливо жили миллионы. Разве ваш усатый кавказский царь не научил вас этому? – удивленно спросил Рюмин. - Мальчишки, как вы изволили выразиться, что-то перевозили через границу. Вероятно важные документы. Она убила их, чтобы завладеть этими бумагами. И между прочим поступила весьма гуманно по отношению к ним. После потери сверхсекретных документов ваши власти казнили бы медленно, с изощренной жестокостью не только этих ротозеев, но и их семьи, родных и близких, друзей и товарищей. Так что Елена Дмитриевна можно сказать пожалела этих бедолаг, что даровала им легкую и быструю смерть, и спасла тем самым их близкое окружение от страшной участи. Вы еще мальчишка, Вацлав Георгиевич. Совсем мальчишка.
Больше они ни о чем не разговаривали. После такой отповеди Северянин не хотел ни о чем говорить. Он скрючился на стуле, и вскоре задремал. Усталость взяла свое. Он проспал до прибытия машины.
Они уехали, с Дарьей Ивановной не попрощавшись. Она не вышла к ним. Может спала, а может просто не хотела прощаться с незнакомцами, к которым испытала столь доброе расположение.
***
Хельсинки произвел на Северянина угнетающее впечатление. Грустный, серый город, заполненный унылыми людьми, занятыми не менее унылыми делами. Поближе познакомиться с городом не позволил Рюмин. Сказал, что шляться по городу опасно. К тому же Сидни Поллака могут разыскивать по подозрению в убийстве советских дипломатов. Так что лучше отсидеться в номере гостиницы, и отдохнуть как следует после утомительной дороги. Сам он по быстрому принял душ, высушил голову феном, чудо западной технологии, и куда-то ушел по делам, потребовав никому кроме него дверь номера не открывать.
После прыжка с поезда, скитаний по лесу и тряски в салоне авто, погружение в ванную, заполненную горячей водой с добавлением ароматических солей, показалось Северянину верхом блаженства. Никогда ничего подобного он не ощущал. Его тело словно разложили на атомы, и каждый атом в отдельности помыли, прополоскали и надушили неземными ароматами. Вацлав не заметил, сколько провалялся в ванной, а когда выбрался, почувствовал сильный голод. Рюмин строго настрого запретил выходить в город, но он не запретил спускаться на первый этаж гостиницы, где находился ресторан. Деньги у него были. Рюмин выдал тонкую пачку финских марок на тот случай, если они по каким-то причинам разделятся в городе, и придется каждому действовать самостоятельно.