Однако докторишка только хитро хмыкнул и дальше стал подкрадываться.
— И как ты это определил, резкий парень? — прищурился, глядя на меня, медик. — По «самочувствию»? Так я тебе скажу такую вещь: половина трупов, которых я лечил — «прекрасно себя чувствовали» с их слов!
— Я оценил своё состояние Даром, — не стал грубить и ругаться я. — Ушибы мягких тканей спины…
— И жопы, — деликатно дополнил медик. — Трещины?
— Трещин нет. Сотрясение лёгкое, без гематом. Вроде бы есть рассечение, но не сильное, на затылке.
— Несильное, — признал Эскулап. — Какие лекарства нужны — знаешь?
— Да. Но какие можно достать в Нижнем — не очень, — признал я. — Да и где — тоже не в курсе.
— Ладно, тогда живи, — хмыкнул Эскулап, чиркая огрызком карандаша на бумажке и передавая ее Феде. — Купишь все, что я написал… Выдавать нужно строго по рецепту.
После этого он развернулся и зашагал к выходу. Но отпустить его просто так я уже не мог.
— Послушай, док! — обратился я к нему. — Я просто уточнить… Ты же понимаешь, что если там пиявки или мази из насекомых, то я нихрена ими лечиться не буду?
Я примерно понимал, чем здесь любят лечить.
— Вот молодежь… Никогда вам не угодишь, — пробурчал он себе под нос и метнулся к Феде, а затем стал переписывать список. — Таблеток хватит, но это будет дороже…
Док ушел на этой ноте, а я оглядел окружающих и инструментальный стол, на котором валялся.
Федя, тут понятно. Мои кандидаты в миньоны, в полном составе, пара Федькиных боевиков. Все целые, все на ногах.
Разве что Тёплый, прихрамывая, свалил из мастерской — видно подумал, что я ему припомню попытку анестезии. Правильно, вообще-то, подумал. Правда… как припомню, да и когда — я ещё не решил.
Но времени у меня еще предостаточно. Если такие ситуации не будут часто повторяться.
— Кроме меня, никто не пострадал? — уточнил я, на что народ отрицающе прогудел.
— Никто. Но говорят, если бы не ты, никто бы не выжил, — сделал характерный жест Федя, на что я просто пожал плечами.
В общем-то ничего «героического» я не сделал — просто спасался.
И мне должно было быть жутко обидно, что я весь такой из себя умный. Могу соорудить всё, что угодно, если дать мне инструменты, материалы и время… А тут чуть не умер там, где никто не пострадал.
А что поделать… Дар мой был совершенно небоевой. Я даже элементарный эфирный доспех практически не могу на себя повесить. Однажды, конечно, надеюсь, что смогу — так же, как пару раз в жизни у меня это получалось. Но это было скорее исключение.
По этой причине я не переживал и не обвинял весь мир в своих проблемах. Я был реалистом! Моя судьба зависит только от меня, а все, что со мной случается — тоже в моих руках. И обижаться или психовать я не собираюсь. Наоборот, теперь я знаю, как в будущем действовать.
— Прости, Марк. И ты, атаман, — вдруг пробасил сидевший за рулём в момент аварии Тимоха.
— За что? — удивлённо посмотрел я на парня.
Неужели он думает, что виноват? Вряд ли есть его вина в том, что кто-то решил нас протаранить, или просто убегал от преследователей. Здесь это норма… Как врезаться, чтобы ограбить, так и лихая езда.
И тут мне начали рассказывать. Оказалось, что бронестекло вырвало не просто так. А то было у меня ощущение, что я ошибся с расчётами, что было бы чертовски неприятно — но выходило, что нет. Дело в том, что Тимоха не успевал ни черта, кроме… укрепления металла двери Даром. Укрепил, чисто рефлекторно, а вылетевшее стекло — следствие как раз этого укрепления.
А после Тимоха понял, что я рассчитывал свои действия, ну и что моя травма — в некоторой степени следствие его вмешательства.
— Прощаю, да и не за что прощать: ты сделал, что мог, — сообщил я парню. — Просто неудачно вышло. Не твоя вина, что я уязвим в физическом плане.
— И я тебе то же самое говорил, Тимох, — покивал Федька, а затем опомнился. — То есть Марк не слаб…
— Федь… Все хорошо, честно, — ответил ему. — Просто в следующий раз на такой случай постараюсь успеть сделать двуствольную плазменную пушку скрытого типа на автоматическом управлении.
А вот с дебилом, врезавшемся в нас, выходило неоднозначно. Вроде всё ясно, но не слишком понятно. То есть, врезался он в нас потому, что жрал много алхимии — народ рассказывал, что на кусках этого придурка, причём реально кусках — его буквально выдавило из открытой кабины. Так вот, по его коже шли набухшие чёрные узоры вен — верный признак регулярного воздействия некачественной алхимии в огромных дозах. И с крышей у таких алхимистов крайне редко бывает хорошо, а иной раз её уносит так далеко, что можно считать, что её вообще нет.