И тихо вырубить, упаковать и похитить одного человека. Даже не Одарённого, как утверждал выдающий задание Ян и подтвердил Меченый.
Лёгкая прогулка, но Колючий настоял на «действии по правилам», а Грызь, хоть напоказ и возмущался, но согласился. Жить хотели и любили оба, и были достаточно профессиональны, чтобы не угробиться по дури.
Через несколько минут парочка добралась до нужного этажа. Слегка отжав раздвижные двери, запустили микросканер на гибком манипуляторе в щель.
— Чисто, — сообщил Грызь, получавший данные со сканера. — Как я и говорил: ни камер, ни датчиков.
— Говорил, говорил, — негромко пробормотал Колючий. — Идём!
Рывком отжав дверь, он пропустил напарника, ловко извернувшись, проник сам, и аккуратно сомкнул двери за собой.
— Работаем, — пробормотал он, быстрым и бесшумным шагом подойдя к двери. — Сканер сбоит, — тихо дополнил он, добавил несколько матерных слов.
— Парень там, топтуны его вели, — напомнил Грызь. — А сбоит… — пригляделся он в показания, — так бетон дерьмовый. Напихали мусора, вот и сигнал с помехами.
— Похоже на то, — согласился его напарник, распахивая дверь. — Хм… — замер он. — Тяжеловата она, Колючий, — двигая дверь сообщил он.
— Ну-ка, — протянул руку его напарник. — Да, странно. Но может из бетона сделали — сканер то через неё работает.
— Может быть и так. Но и замок мощный.
— Колючий, нам не похер?
— Да в общем — похер, — согласился Колючий, поднимаясь и скрываясь с напарником за дверью, прикрывая её.
В помещении они активировали приборы ночного видения, вооружились — Колючий парализатором, а Грызь тяжёлым револьвером с глушителем.
Первое — для работы с заданием. Второе — если всё накроется, к чему напарники были готовы.
Выдвинулись по тёмным комнатам, проверяя. И никого не обнаружили: темнота, скудная мебель. Наконец, заглянув за одну дверь, Грызь поманил напарника жестами, пояснив: «есть цель».
Подготовившись, напарники проскользнули в комнату с балконом и кроватью. Бельё на кровати горбилось по контуру спящего.
«Зашибись!» жестами обозначил Грызь, на что его напарник кивнул. После чего Колючий взял фигуру в кровати на прицел парализатора, а Грызь сдёрнул одеяло… оказавшееся тем самым, что и давало вид фигуры. Просто одеяло в пустой кровати.
— Не понял, — прошипел Колючий.
— Я тоже, — прошипел Грызь. — Он в квартире… Ищем.
— Ищем, — согласился его напарник.
После чего парочка перелопатила помещения, проведя тщательный, но безрезультатный обыск. Пустые и тёмные, скудно обставленные помещения.
— Топтуны налажали, — констатировал Грызь вслух, по окончании обыска.
— Похоже на то. Или Фома, придурок надутый: не ту хату назвал.
— Похер, всё равно надо уходить. Хер мы захватим, того кого нет, — усмехнулся диверсант.
— Согласен, — кивнул его напарник.
Пара, заперев за собой дверь, направилась в обратный путь. Спустились до второго этажа и выскользнули из здания в окно пустующей квартиры, где в стальных ставнях было прорезано окно.
— Заварим? — задумчиво уточнил Колючий.
— На точки посадим, всё равно не заметят, — ответил его напарник, приподнимая вырезанный круг и поднимаясь к проходу.
А через пару минут в неосвещённый фургон на противоположном конце улице проскользнули две фигуры.
— Фома, топтуны налажали, — буркнул Грызь. — Хата пустая.
— Вы что, обдолбались⁈ — послышался в ответ возмущённый бас.
— Ля буду, пустая хата. Может не та… — вставил Колючий.
— Будешь, — ответил ему Фома, демонстративно указывая пальцем на дом. — Вы дебилы! Или реально обдолбались! Вы дело делать будете⁈
Напарники переглянулись, вышли из фургона и ошалело замерли. На балконе квартиры цели, освящённом светом из квартиры, стоял парень-цель, попивая что-то из кружки. И любуясь ночным Нижним.
— Вот херня-то! — почесал затылок Грызь.
— Может, к девке в другую хату ходил, — подумав, предположил Колючий.
— Хер знает. Идём?
— А что еще делать? — пожал плечами напарник.
Послать Фому они уже не могли: за дело взялись. А вариант объяснять Яну, что «не нашли цель в квартире из шести комнат» был… практически самоубийственным.
Ян платил хорошо, не слишком нагружал парочку работой, достал замечательное оборудование. Но очень не любил, когда его подводили. Очень, до смерти подводящих.