Четверо из них висели на цепях, подвешенные за руки так, что могли коснуться пола только кончиками пальцев на ногах. Их тела несли следы яростного и длительного избиения: кровоподтёки, рассечения. Но, на удивление, все четверо ещё были живы.
Ещё один человек стоял в стороне, у самой двери в подвальное помещение, держа в руках переносной терминал-ноутбук. Стоял он вполоборота к прикованным, время от времени бросая на них взгляд.
И, наконец, последним человеком был атаман банды «Гиен», Ян, жадно пьющий воду из пластиковой бутылки. Поверх его неизменного щёгольского костюма был полиэтиленовый плащ-накидка, покрытый потёками крови. Так же капли крови были на лице Яна, а главное — на арматурному пруте, который он держал в руках.
Допив воду, атаман «Гиен» откинул пустую бутылку, шагнул к подвешенным, и стал наносить удары по одному из них.
При этом размеренно, ровным тоном, повторял:
— Объясни мне, дебил: как можно было провалить простейшее задание? Как можно было налажать с наблюдением за простым неодарённым парнем⁈ Тебе поручалось простейшее дело!
Удары сыпались один за другим, кровь брызгала от рассечений. Наконец, череп подвешенного после особо сильного удара издал треск, но Яна это не остановило: он продолжил наносить удары, повторяя свой вопрос.
— Ян, он уже мёртв, — раздалось от двери от человека с терминалом.
— Я знаю, — не отрываясь от избиения, сообщил атаман. — Он ещё не ответил за свой провал, — пояснил он, нанеся особо сильный удар трупу.
Тем временем один из подвешенных за руки задёргался, и Ян прекратил наносить удары.
— Ты что-то хочешь мне сообщить, Фома? — поинтересовался он. — Ах, да-а-а… это же ты отвечал за операцию, — изобразил удивление Ян, нанеся удар арматурой в бок Фомы.
От удара тот дёрнулся, но продолжал шевелить губами.
— Нихера не слышу, — сообщил Ян, приблизив ухо к окровавленным губам.
— Там… не было засады. Там был один… парень. Ты… говорил… он простой. Без Дара… — еле слышно хрипел Фома, вместе со словами брызгая капельками крови изо рта. — Человек… без Дара… не смог бы взять Колючего… и убить Грызя. И положить столько народу… не смог бы. Можешь… меня убить, Ян. Но ты вешаешь на нас свой косяк…
— Да ты что! — с оскалом ухмыльнулся Ян, отодвинувшись и нанося удары Фоме. — «Мой косяк», Фома. Я следил за этим Марком⁈ — нанёс он удар. — Я руководил операцией? — ещё удар по обмякшему телу. — И вы! — перешёл он к оставшимся двум, нанося удары в течение минуты.
После чего отошёл, откинул прут, закрыл глаза и вздохнул. И начал сдирать с себя полиэтиленовый плащ.
— Этих, кто выжил — подлечить, — взмахнул он рукой в сторону подвешенных. — Хоть как-то отработают свой косяк.
— Сделаем, — кивнул парень с терминалом.
— Вот и делай, если не хочешь на их место! — рявкнул Ян, выходя из подвального помещения.
Покинув пыточную камеру, он неторопливо пошёл через пустоватые коридоры. По дороге заглянул в лабораторию, заполненную сложнейшим даже на вид оборудованием, где суетились четыре человека.
Посмотрев за их суетой, Ян даже на вид заметно расслабился, и продолжил свой путь, размышляя.
Вообще, как ни неприятно признавать, Фома был прав. И дело не в штурме: там и вправду могло быть всё, что угодно, от засады, до минирования. О взрывах из здания наблюдатели сообщали.
Но вот Колючий и Грызь были настоящими профессионалами. Не употребляющими некачественную алхимию, правда имеющие свои «маленькие слабости», которые Ян обеспечивал, естественно за безупречную службу.
И придумать вариант, в которой два медвежатника и диверсанта подобного уровня попали в засаду — не выходит. Парочка совершала операции в штаб-квартирах вражеских баз, причём днём.
Короче, с этим чёртовым, трижды проклятым Марком всё не просто «не чисто». Он точно не бездарный. А, похоже, обладатель уникального, не выявляемого дара, позволивший ему справиться с двумя профессионалами. И ладно бы убить!
Захватить одного из них живым, что практически невозможно. И чертовски неприятно: расколоть можно любого, имея силы и время. А Колючий знает то, из-за чего против «Гиен» могут встать вообще все банды Нижнего.
Это не говоря о самом нападении на дом Кузнецовых, которого никто не смог бы предъявить Яну, если бы не Колючий. Боевики мертвы, а главное — это наёмники, не имеющие никакого отношения к «Гиенам». Часть — просто за деньги. Часть — как усиление от одного из аристократов.
И вот тоже надо будет давить, изворачиваться и тратить время и силы, доказывая надменному болвану, что его наёмники сдохли по собственной дури. А Ян — пострадавший из-за них, а не виновник их гибели.