Но взрываться у техники было чему — полные топливные баки, не удивлюсь, если с улучшенным, для большей автономности, горючим.
Которое после определённой температуры взрывается на уровне мощной взрывчатки. С нюансами, но термит на эти нюансы плевал высокотемпературной окалиной.
Зрелище выходило редким, в чём-то даже завораживающим. И я мимоходом пожалел, что не видел Глорию, «несущую смерть», как в театральной постановке. Но тут уж ничего не поделаешь.
И тут с неба по котловану ударила цепь трассеров, породив ряд разрывов.
— И какого хрена⁈ — возмутился я, отодвинув попкорн и стуча по кнопкам настройки сенсоров.
И — да, точно Коршун. Сомнений практически не было до операции, ещё меньше — во время, герб этой корпорации мелькал на обгорелых, лишённых пластика строительных машинах.
Но капелька сомнений оставалась — аренда, кража… Много вариантов. А сейчас есть уверенность: в небе бултыхался ударный вертолёт Коршуна, с характерным узнаваемым носом в виде клюва хищной птицы.
Я первое время боялся, что Глория попала под огонь и обнаружена, но через несколько секунд понял — нет. Вертолёт просто поливал котлован очередями, в надежде поразить невидимого противника.
Три тысячи снарядов, может, и есть в коробах ещё, но в турели не запихаешь, а в воздухе… Ну можно перезарядить, конечно. Но такую технику на вертолёт корпы вряд ли поставят. И если будет она, то стрелять вертолёт стал бы явно не малокалиберной артиллерией типа Клешни до моей переделки.
Несколько обеспокоенный, подал сигнал через Бобика маячку… Точнее, скорее, детектору активности носителя и доспеха. Полноценный маячок ставить было откровенно глупо — велика вероятность обнаружения. А вот понять, жива ли и цела девица — не лишне.
Например перед её визитом, с предварительным звонком. Вот придёт, скажем, не она. Вместо бессмертия понесёт меня ветер в виде пепла. Если ушами хлопать.
Но в данном случае я проверял жизнеспособность, которая, к счастью, была. Похоже, укрылась и выжидает. А почему не уходит?
Хотя, возможно, тоже считает боеприпас. Потому что через полминуты снарядные коробы опустели. А я с интересом стал ждать действий Коршуна, как и Глория, наверняка.
И вертолёт не подвёл: практически упал, зависнув в нескольких метрах над землёй… И я заметил взмельк…
— Вот дурочка, ну зачем так рисковать-то! — возмутился я.
Нет, эффект был прекрасный — винт просто сорвало к чертям, а после второго взмелька над лежащим вертолётом тот начал краснеть, и не от стыда, а от температуры.
Но первый прыжок, похоже с остова строительного крана… Приблизил запись, посмотрел — да, задело винтом. И надеюсь что кусок, полетевший в сторону перед тем, как винт сорвало — винта, а не Глории.
— Опачки, — вдруг заметил я нехорошее.
А точнее, чуть ли не подпрыгивая на раздолбаной дороге, к котловану спешил мощный бронированный транспорт. С довольно серьёзной артиллерией, с десантным отсеком на двадцать бойцов…. И многослойная броня с алхимическим усилением вряд ли поддастся влёт плазменным клинкам.
Впрочем, Глория, даже не видя нападающих (а я уже собирался орать Бобиком), то ли удовлетворилась, то ли, всё же, получила травму от лопастей.
Но диагностический сигнал стал ощутимо слабеть, не в смысле «жизни-здоровья», а в смысле расстояния от Бобика. Но сама точно жива и дееспособна, что неплохо.
— Ну, классно, на самом деле, — оценил я. — Но попкорн закончился. ИИ, отведи Бобика до Гаража тем же маршрутом.
— Принято, исполняю.
— И…позвонить, спросить, не нужна ли помощь? — задумался я. — Да нет, жива и достаточно цела для быстрого передвижения, в любом случае. Основные жизненные показатели точно в норме. А значит — сама позвонит, если нужно лечиться. В принципе, она могла и клинком тот кусок смахнуть, отталкиваясь.
Так что прибрал крошки, да и направился спать — думается мне, что в ближайшее время нормальный сон может стать дефицитом. И очень обрадуюсь, если я ошибаюсь.
Штаб-квартира корпорации Коршун, кабинет главы службы безопасности, Верхний город, Новгород
Феликс, напряжённо думал, вчитываясь в данные по инциденту. И находил всё больше сходства в почерке врага. И то, что на сей раз нападение произошло в Нижнем Городе, наводило его на очень неприятные мысли.