— Это — интересно. Все три прибора. Вопрос цены, Марк.
— Пятьдесят тысяч, — указал я на интерфейс. — Семьдесят, — подошвы. И усилитель удара — услуга с тебя.
— Хотелось бы узнать причину, почему ты назвал такие цены.
— Материалы и уникальность каждого механизма, плюс объём моего труда. Интерфейсы дополненной реальности и взаимодействия с внешними модулями есть, есть даже получше — но требуют основательного терминала. Подошва — имеет аналоги и замены, но либо замедляет именно скорость падения, либо опять же, массивность и размеры механизмов. И усилитель — просто не имеет аналогов в подобном объёме и с подобным энергопотреблением. И по трудозатратам корреляция примерно такая.
— Понятно. Беру всё, Марк. Единственное — с услугой есть некоторые ограничения.
— Твой моральный кодекс я более-менее изучил, неприемлемого не попрошу.
— Отлично. Деньги занесу к вечеру. Услуга — как предупредишь, не менее чем за сутки. До встречи…
— Стой, сейчас поставлю, — остановил я девицу.
— Хорошо. И… спасибо, — покраснела она, шибанув смущением в эмоциях.
И чего смущаться, думал я, монтируя оборудование на Келиф. Это скорее мне стоило бы, с определённой точки зрения: это оборудование — побочный эффект разработки доспеха. Варианты, казавшиеся отличными в воображении и на схемах, и работали отлично… Вот только не подходили моему будущему доспеху, теряя в эффективности.
А на Келифе таких затруднений не будет. Так что не буду смущаться — продал отличную вещь, тому, кому она принесёт максимум пользы. Ну не Либерману же их продавать, в конце концов!
После ухода Глории я направился в литейный цех. И некоторое время любовался загрузкой металлолома, сиянием металла, центрифугами, разделяющими фракции расплава. Реагентами для очистки готовой продукции. Ну действительно, приятное и залипательное зрелище.
Вот только запашок… проверил химанализатором — чуть не вытащил респиратор из кармана.
— Нет, это не дело. Так у меня литейщики через пару лет станут чахоточными полупаралитиками, если вообще выживут, — негромко пробормотал под нос я под грохот и гудение механизмов. — Надо бы озаботиться экологичностью. Да и округе получше будет.
Ну и некоторое снижение производительности — более чем оправдано. А вообще, с литейкой вышло довольно забавно. Массу металла у нас скупали… корпорации в Нижнем. Я первое время, как узнал, кому идёт наша продукция через посредников, подумал было не торговать… А потом подумал без «было» и увеличил производство.
Платили корпораты получше покупателей в Нижнем. При этом: не будем продавать мы — так найдут металл, не такой это и дефицит. Пусть дороже, но мы то с этих «дороже» вообще ни гроша не получим!
А главное — отпускаемые болванки содержали микоромаячки на радиоактивных изотопах. Жили они не больше месяца, данных давали слёзки… Но при этом я выяснил, где у корпоратов ведутся наиболее активные стройки.
Что с камерами выходило не очень, кстати. И самое интересное: судя по маячкам и количеству металла, корпы строят под нижним огромное подземелье. И я уже знаю где оно. И, в принципе, пусть строят. В своё время или затрофеим, или в худшем случае — взорвём и завалим.
Поручив Икси разработать предложения насчёт производства в литейной, я позвал Лёню. Это был весьма специфический кадр, найденный Федей каким-то чудом: литейщик, начальник смены. Внешне — человек, вызывающий недоумение и улыбку. За два с лишним метра ростом, не меньше двух центнеров весом — этакий лысый колобок, здоровенный, но с совершенно детским выражением пухлого лица: наивный взгляд голубых глаз, слегка надутые яркие губы… Младенец-переросток, иначе и не скажешь. И кстати, тёзка Бригадира, что в общем-то никак ни на что не влияло. Если Бригадира кто-то и звал по имени, так это только его семья. Да и это не точно.
Однако под колышущимися наплывами жира были могучие мышцы. И Лёня работал в Нижнем вышибалой, хотя с учётом его манеры действий — выносилы. Он просто брал буяна и выносил его из заведения, аккуратно ставя на землю. Людей этот здоровяк с детским лицом вообще не бил, никогда. Насколько я понимаю, это было связано с происшествием, из-за которого он оказался в Нижнем и без работы.
Не слишком подробные данные указывали, что в Верхнем на производстве Лёня убил инспектора. И даже по обрывкам, что мы нашли, понятно, что сделал это совершенно случайно — в смысле убил. Ударил-то явно сорвавшись и за дело — в показаниях рабочих были описания вымогания взятки и требование увеличения рабочего дня без надбавки для всего завода.