Основная же суета заключалась в том, что готовясь к выезду, почти полтысячи Капланов… снимали снаряжение. Оставляли тяжёлое вооружение, оставляя только ручной огнестрел. И в целом, в гражданской и спортивной одежде стали напоминать… Пожалуй, бандитов, внутренне усмехнулся Рыжий.
Это было неплохо, потому что место задания идеально сочеталось с подобным видом.
Тем временем лейтенанты доложили об окончании подготовки, о том, что инструктаж проведён и отряд готов.
— Двинули, — скомандовал Рыжий, что через динамики донеслось до каждого на базе.
И широкой шеренгой Капланы выдвинулись на выход. Где в сотне метров от ворот стоял огромный транспортный самолёт со знаком корпорации на фюзеляже.
Рыжий наблюдал за посадкой, как вдруг адъютант закашлялся. Что значило — хочет что-то спросить, но не хочет отвлекать командира.
— Спрашивай уж, — усмехнулся Рыжий.
— Сергей Аполлонович…
— Ры-жий! — недовольно ответил командир.
— Рыжий, насколько я знаю, привлекли не только Капланов?
— Правильно знаешь. Шесть крупных отрядов из нескольких городов.
— И всё равно — не понимаю…
— Наша задача — дестабилизировать положение в трущобах Столицы. Вызвать массовые беспорядки, по сути — бунт.
— Против кого?
— Просто бунт. Бессмысленный и беспощадный.
— Мне кажется, что у нас ничего не выйдет. Местные либо спрячут языки в задницу, либо начнут атаковать нас.
— Кого — нас? — усмехнулся Рыжий. — И выйдет. Схема отработана малыми группами и действенна. Потому и наняли нас, для увеличения масштаба воздействия.
— А…
— Я думаю — чтобы Империя расширила полномочия нашего нанимателя в трущобах. Впрочем, нам на это плевать. Хороший найм, за хорошие деньги.
— Вы правы, Рыжий. Вот только что если Империя не расширяет полномочия, а направит карателей?
— Мне «обещали», что этого не будет, — саркастично сообщил Рыжий. — И они правы. Когда серьёзные беспорядки начнутся — нас там и рядом не будет, — усмехнулся он.
Глава 3
Бывшая Автомастерская, штаб-квартира банды Гаражные, Нижний город, Новгород, Теодор
С Марком беда — билась мысль в голове Фёдора. И так и было на самом деле: на подземном полигоне, выгнутый судорогой в дугу, висел на расстоянии метра от песка друг. Кричал и ревел на непонятном языке, явно не приходя в себя. Кроме этого, помимо факта левитации, в такт крикам, по песку полигона ходили волны.
И подойти к пребывающему в беде другу не выходило: при приближении, в такт словам и волнам, на подходящего обрушивался… поток эмоций. Совершенно нестерпимый по интенсивности калейдоскоп, от простейших — боль, удовольствие, сытость, голод, тоска. До сложных и не поддающихся пониманию, но неизменно такой интенсивности, что несколько попытавшихся добраться до него парней просто сидели в сторонке, вцепившись в головы.
Приходили в себя. И сам Фёдор попробовал прорваться, укутавшись самым сильным из когда-то сделанных проявлений его Дара… Но смог приблизиться не больше, чем на метр, к телу друга. Его щит-доспех помогал, но вблизи от Марка его явно было недостаточно.
Кроме того, искин, который вроде бы мог хоть что-то подсказать — висела образом в воздухе неподалёку с Марком. С закрытыми глазами, ладонями закрывающими уши, подёргиваясь в такт крикам Марка. На попытки вызвать её через терминал — просто не реагировала.
— Что делать будем, атаман⁈ — рявкнул находящийся неподалёку Кирпич.
— Ждать. Эскулап скоро будет. Понять, что с ним, мы не можем. Возможно… просто возможно, это развитие его Дара, — немного повеселел Федя.
— И что это за трахучая жуть? — уже тоном ниже поинтересовался Кирпич.
— Ментализм, — ответил Федя.
— А похоже на то. Только чтобы такое было — даже не слышал.
— Дары разные. У Марка уже был такой же… приступ. Правда, не настолько впечатляющий, — сообщил Фёдор.
Тем временем к полигону спустился недовольный Эскулап в сопровождении нескольких нагруженных оборудованием парней.
— И что у нас опять плохого? — недовольно поинтересовался он, на что последовало несколько указующих жестов в сторону полигона. — Долбануться, — констатировал он, взглянув на происходящее. — И нахера меня звали⁈
— Понять, что с ним…
— Не знаю и знать не могу — я такой хрени видом не видывал и даже не читал, — отрезал Эскулап. — Даже не могу сказать — опасно или нет.
— Он, в прошлый раз, говорил про глюкозу…
— Хм-м-м… Понял. Надо к нему.
— Не выходит, — вздохнул Федя. — Там… слишком интенсивные эмоции. Менталист.