— А? Внук? О, привет, Свят! — улыбнулся огромный старик, открыв глаза. — Давненько тебя не было видно…
— А ты дрыхни больше! Вставай, ишь, развалился!
— Да встаю, встаю, — пробасил дед, небрежным движением откинув стальной куб и вставая на гвозди.
И так, по ним, дошёл до выхода, где стало понятно, почему двери раздвижные — ширина могучих плеч его была почти два метра!
— Ну здравствуй, внук, — опустил он огромную ручищу на плечо Свята, отчего тот слегка присел. — Совсем ты себя запустил!
— Я тренируюсь, деда…
— МАЛО!
— И не ори!!! — заверещала бабуля. — Только внука увидел — и орать!!!
— Мало тренируешься, Свят! Мышцы должны быть… — на этих словах огромные волны заходили по бугрящимся мышцам старика, делая его чуть ли в два раза больше, на вид. — А ты! — обвинительно похлопал он внука по выступающему животу.
— Да тренируюсь я! Не помогает, почему-то…
— А ты бери пример с деда, — басил старик.
— Говорите пока, а я гостинцы разберу, — сообщила бабуля. — Внук гостинцев принёс, слышал!!!
— Да слышал, слышал, — ответил дед, ведя Свята за плечи на кухню. — Так вот, внук — мышцы — важны! Мышцы — это всё…
На этом заявлении из коридора вдруг раздался громкий звенящий треск. И послышался звук негромкого качения. В кухонном проёме появился большой стальной шар, с заусенцем, которым он по мере качения задевал за пол.
— Ой, внучек! — раздалось из коридора. — Я, кажись, сломала что-то! Ты уж прости старую!
— Ничего, бабуля! Всё хорошо! — крикнул Святослав.
— А что это было? — негромко поинтересовался дед, смотря на остановившийся шар.
— Это я тебе гантели привёз. На полтора центнера каждая, орудийной стали, — негромко произнёс Свят.
— Вот поэтому я всегда говорю: нельзя сердить бабулю! Запомни, внук!
— А как же мышцы? — хмыкнул Святослав.
— Мышцы — это важно. Мышцы — это всё! А бабулю сердить нельзя! — наставительно поднял огромный палец старик.
В баре, куда я попал через технические коридоры, было людно… и пустовато. Людно, потому что в зале сидели и стояли два десятка с лишним человек. А пустовато, потому что никого из завсегдатаев не было. А все присутствующие, кроме испуганно косящегося на «гостей» персонала, имели на лице въевшуюся печать «на службе».
Ну, по крайней мере я имперских вояк с первого взгляда узнавал, насмотрелся. Ну и Тимофей Игнатьевич, приветствовавший меня кивком, само собой, присутствовал. После же, не показав никакого удивления от того, что я появился из технических помещений, указал жестом на место за столом. А когда я подошёл — поднялся, пожал руку и хлопнул по плечу.
— Рад тебя видеть, Марк, — сообщил он, на что я не без иронии поднял бровь. — Правда рад, хотя и дело к тебе есть. Кстати, мои люди за тобой приглядывали, — прищурился он.
— Рад за них, — пожал я плечами.
— Ну да. Было пара моментов, когда я думал, что надо будет помочь, но ты справился сам.
На это я опять же, пожал плечами. Ну, удовлетворял полковник своё любопытство «приглядом». Это, скорее, причина быть недовольным, чем радоваться. А уж «помочь»… Это и вовсе слова. Единственное время, когда я принял бы помощь — это первые дни после смерти дядьки. Потом я на неё не рассчитывал и не нуждался.
— Думаешь, почему я тебе не помог с тёткой? — проронил Трофимов.
— У меня скоро плечи устанут, Тимофей Игнатьич, — честно ответил я. — У меня и без этой чрезвычайно интересной загадки есть, о чём думать.
— И всё же скажу. И Карл, да и я, думали, что ты пойдёшь на службу…
— С хрена ли⁈ — не удержался я, вытаращившись на посмеивающегося полковника.
— Ну вот такие мы старики, глупые и наивные, — отсмеявшись, развёл руками он. — В таком разе проблем с этой… Барышниковой у тебя бы не было, сам понимаешь.
— Угу. Только присяга и долг, на всю жизнь. У меня и без этого дел хватает.
— Ну, тут каждый сам решает. Но раз ты выбрал свой путь, то и проблемы свои решать должен был сам…
— Тимофей Игнатьевич, я вот что-то не понял. Я вам претензии высказываю? Требую что-то? А может, я вам что-то задолжал⁈ — уже начал сердится я. — «Должен!»
— Нет, ну точно Мехов! — заржал этот старик, да и несколько знакомых физиономий ухмыльнулись. — Вообще, скажу тебе честно Марк: то, чего ты добился — очень впечатляет. Карл бы тобой гордился.
— Не думаю, чтобы полковник и герой Империи гордился бы бандитом, — всё же пожал плечами (в который раз!) я.
— И зря. Ты честнее большинства аристократов из тех, что я знаю. Не правдивостью, а честью. Про корпорантов… — сморщился он, — можно и не говорить. Давно всё продали и перепродали. Да и ведут себя твои «бандиты» чуть ли не как рыцари из сказок, — улыбнулся он.