Из опасения Олейникова сошла с дороги, чтобы обойти его подальше. Он только тут увидел ее, растопырил руки и ударился за ней. Мария со страху задохнулась и не могла бежать, но, на ее счастье, его метнуло в сторону, и он упал.
Пробежав несколько десятков сажен, она оглянулась: на невспаханном, утолоченном поле лежал Мокроусов, похожий издали на серый камень, а рядом с ним покачивались от ветра полынь и редкие стебли будыльника.
В деревне уже загорались огни, темными облаками грудились на усадьбах деревья, сонно кричали галки. Молодежь догуливала день свой — заливалась где-то на порядке гармонь, взмывали над садами припевки парней и девок — неразборчивые, ухающие, иногда заглушая веселые переливы двухрядки.
Где жил Дынников, Мария не знала, — где-то тут, на конце деревни. Она шла прямой, поднимавшейся немного в горку, улицей, взглядывая на окна… И почему-то вспомнилось то отдаленное утро, когда она, удрученная горем, шла улицей города, чтобы найти Михаила. Теперь она искала другого, и совсем по иной нужде, — но опять, как и в тот раз, непонятная робость или что другое мешало ей обратиться к посторонним… Так, мучаясь, дорожа каждой минутой времени и вместе с тем растрачивая его понапрасну, она шла вдоль порядка.
Влево, подобно темному и глухому оврагу, лежал узкий проулок, зажатый плетнями, и она повернула туда, чтобы выйти на другую улицу: там светлым пучком лучей мигнули фары, — быть может, на ее удачу, это приехал Дынников. Она следила глазами, где остановится машина, и вдруг, заслышав впереди негромкую песню, замерла от изумленья. Кто-то, пока невидимый за садовой калиткой, выходившей в проулок, напевал гнусавым тенорком, раздумчиво, про себя, знакомую ей песню:.
Та же песня, тот же скрипучий, будто изношенный голос, который однажды ночью слышала она в комнате Фаины Львовны, когда там сидели какие-то гости… Значит, парикмахер Иван Забава здесь?!
Или встреча с Мокроусовым так сильно перепугала ее, или инстинкт подсказывал, что небезопасно встретиться с этим «знакомым» человеком, — она торопливо перешла на другую сторону проулка и ускорила шаг. Скрипнули ворота сада, человек шел следом за ней, и чавкающие шаги его становились все ближе. Она не оглядывалась, чувствуя его у себя за спиной, — но тут совсем рядом появилась кучка ребят с гармонью, — у Марии отлегло от сердца.
В прогале между избой и каменным амбаром стояла машина с потушенными фарами и без шофера, — оказалось, автомобиль совсем не похож на дынниковский. Досадуя на себя, на свои неудачи, Мария искала, кого бы спросить ей.
— Гражданочка… кого искать изволите? — По пятам за ней следовал Иван Забава.
— Начальника стройки… Дынникова, — в замешательстве ответила она, хотя и не следовало вступать в разговоры.
— Он не здесь… а туда, подальше… Идемте, провожу.
В руке у него появился электрический фонарь, и поврежденную трактором дорогу начал шарить бледный неживой свет, но под ногами стало хорошо видно.
— Простите… вы — секретарь его? — Будто невзначай фонарь взметнулся, свет упал на лицо Олейниковой, и было оно, наверно, бледно.
Унимая нервную дрожь, — уж не выслеживал ли ее этот странный, привязчивый человек, нежданный ее спутник, появившийся здесь из города?
И Мария холодно ответила:
— А что вас интересует это?
— Так, пустой вопрос… А разве получено запрещение: не любопытствовать? — язвительно хихикнул он. — В таком случае, извиняюсь… Я последнего постановления не читал…
Он погасил свой зеленоватый глазок, которым два раза пристально осмотрел ее с головы до ног, словно для того, чтобы лучше запомнить, — и негромко сказал:
— Теперь найдете сами… через дом отсюда… вон, за ставнями, в задней избе огонек, — там обитает и мечту питает ваш начальничек… Летите, пташка, на огонек…
И прежде чем кончил речь, мгновенно исчез во тьме, из которой возник, — и даже шагов его не было слышно.
Олейникова вбежала на крыльцо, остановилась перевести дух, — уж очень тесно было в груди! — и только здесь почувствовала себя в безопасности.
ГЛАВА X