Но слухи о том, что Климент поддерживает дело венгерской партии, привлекли к Андрею нового влиятельного сторонника. По словам Доменико да Гравины, Карл, герцог Дураццо, начал открыто поддерживать право венгров на корону и власть. Это гарантировало герцогу определенное влияние в правительстве в случае успеха мужа Иоанны. Ободренный указом Папы и желая оказать давление на Иоанну и ее советников, Андрей стал вести себя так, словно его коронация и правление теперь гарантированы. Доменико да Гравина сообщает, что примерно в это время Андрей завел новое знамя, изготовленное специально по его заказу, на котором был изображен не венгерский герб, а топор и кол — мрачное указание на то, что может ожидать тех, кто выступает против короля, после его прихода к власти. Существование этого знамени в значительной степени объясняет упорное сопротивление Неаполя правлению Андрея.
Вопрос все еще оставался нерешенным, когда 28 июля Санция, здоровье которой уже давно пошатнулось, умерла. Ее тело было положено за алтарем в церкви Санта-Кроче, на то же место, которое занимало тело ее мужа в церкви Санта-Кьяра. Иоанна находилась в своем летнем дворце в Кастелламаре, когда ей сообщили о кончине бабушки, и она распорядилась возвести на видном месте резную гробницу в память о жизни Санции, как это было сделано для Роберта Мудрого.
Но даже такое значимое событие, как кончина старой королевы, было тем летом принесено в жертву суровым политическим реалиям Неаполя. Хотя в своем завещании Санция оставила значительную часть своего имущества нескольким монастырям, включая дорогие ей Санта-Кроче и Санта-Кьяра, Иоанна, надеясь сгладить напряженность и умиротворить враждующие группировки внутри своей семьи, вместо этого распределила это имущество между Карлом Дураццо и Робертом Тарентским. Это вызвало новые разногласия в папской Курии, которая подвернула Иоанну новым обвинениям в расточительстве и грабежах, а затем потребовала от нее вернуть завещанное имущество. Раздраженный непокорностью королевы, Климент в письме от 21 августа приказал своему нунцию организовать коронацию Андрея вопреки возражениям Иоанны. Но даже это заявление, как бы оно ни было скандально, затмило известие о внезапной смерти Агнессы Перигорской, произошедшей при весьма подозрительных обстоятельствах.
Вдовствующая герцогиня Дураццо, заботясь о процветании своей семьи, не прекращала попыток поставить всех своих детей в как можно более выгодное положение. Последней ее интригой была попытка женить своего второго сына, Людовика Дураццо, на дочери императрицы Константинополя Маргарите и тем самым расколоть единый фронт, который до сих пор выставлял против ее семьи дом Таранто. Екатерина выступила против этого, но Агнесса, несомненно, ободренная своим предыдущим успехом в тайном бракосочетании и следуя той же тактике, не отступила, а стала давить на Климента, чтобы тот дал разрешение на этот брак, действуя, как обычно, через своего брата кардинала Талейрана.
Однако, в мае, Агнесса имела несчастье заболеть, и к августу все еще была прикована к постели. Доменико да Гравина, единственный источник хронологии событий, происходивших в дни, непосредственно предшествовавшие ее смерти, записал:
Мадам герцогиня Дураццо была… тяжело больна и когда в Неаполь прибыл очень известный врач по имени Джованни да Пенне, герцог Дураццо попросил его приехать и осмотреть его мать… Доктор померил герцогине пульс и заверил ее, а также ее сына в том, что она выздоровеет. В комнате также присутствовали мадам Мария, ее сноха, мадам Маргарита ди Чеккано и ее дочь, мадам Санциа, и еще несколько дам и фрейлин.