Ребенка королевы Иоанны в Неаполе больше не увидели. Карл Мартел, ослабленный тяжелым путешествием, умер вскоре после прибытия в Венгрию.
Галеры на которых Иоанна отплыла из Неаполя быстро пересекли Тирренское море и Иоанна смогла высадиться в Провансе 20 января, всего через пять дней после бегства из своей столицы. Она и ее свита сразу же отправились в Марсель, где, как знала королева, ей будет обеспечен теплый прием. Годы предоставляемых королевой преференций внушили жителям города горячую преданность "госпоже Марселя", как называли Иоанну, ведь короли Неаполя из Анжуйской династии быстро осознали важность этого порта как центра торговли и перевалочного пункта для переброски войск между различными отдаленными регионами их владений. 29 января королеве устроили торжественную встречу, сопровождавшуюся пышностью и великолепием, которые город смог организовать в кратчайшие сроки и на которой Иоанна публично пообещала поддерживать благосостояние и соблюдать интересы города. В свою очередь, ее вассалы пообещали защищать и поддерживать ее в трудную минуту. Почти все население высыпало на улицы, чтобы посмотреть на свою государыню.
К сожалению, Марсель не был резиденцией регионального правительства, так как эта честь принадлежала столице графства — Экс-ан-Провансу. Отношения Иоанны с этим городом, а точнее, с провинциальной знатью, которая там проживала и управляла от ее имени, были гораздо более напряженными, чем с марсельцами. Ряд претензий, возникших еще во времена Роберта Мудрого, так и не был удовлетворен, а недавно, недовольство усилилось из-за того, что королева выдвинула неаполитанцев на административные должности, которые, по мнению местных дворян, завидовавших их доходам и власти, должны были достаться кому-то из их окружения. Эти недовольства, всегда присутствовавшие в той или иной форме между официальным Экс-ан-Провансом и Неаполем, раздувались сторонниками венгерского короля, главным из которых был двоюродный брат Андрея, дофин Вьеннский, часто действовавший в Провансе в качестве агента венгерской короны. О масштабах недовольства местной аристократии и о венгерских происках в графстве Иоанна узнала, 2 февраля, когда по пути в Экс из Марселя ее встретила вооруженная стража, которая арестовала ее камергера и других итальянцев, ехавших в ее свите, по обвинению в заговоре с целью убийства Андрея и заключила их в ближайшую темницу.
Иоанна расценила этот поступок как уловку для торга, а не как серьезную угрозу своему правлению. В конце концов, если бы дофин Вьеннский действительно убедил правящую элиту Прованса перейти на сторону короля Венгрии, то арестовали бы саму королеву, а не ее слуг. Поэтому она продолжила путь в столицу и расположилась в родовом дворце, чтобы начать переговоры с провинциальным правительством для урегулирования проблемных вопросов. Блеск королевского присутствия в Эксе, а также участливое внимание прекрасной молодой королевы и ее очевидная готовность удовлетворить их жалобы успокоили уязвленные чувства обиженных администраторов, что быстро привело к примирению. Региональные власти ничего не могли поделать с ее приближенными — поскольку расследованием убийства Андрея занималась Церковь, только Папа имел право освободить обвиняемых по этому делу, — но компромисс был достигнут. 19 февраля Иоанна на публичной церемонии торжественно поклялась назначать в правительство только уроженцев Прованса, на что местные власти и аристократия немедленно ответили клятвой как ей самой, так и ее сыну, Карлу Мартелу. С этого момента венгерское вторжение в этот важный регион было предотвращено и Прованс остался верен королеве.
Если бы она пожелала провести остаток своих дней в комфортабельном изгнании, этого было бы достаточно, но Иоанна приехала в Прованс, сражаться, а не прятаться. Чтобы возобновить борьбу, королеве нужны были войска, а это означало изыскивание средств и привлечение союзников. Находясь на четвертом месяце беременности, она также нуждалась в папской диспенсации, чтобы узаконить в глазах Церкви и свой брак, и будущего ребенка. Но больше всего ей нужно было публично очистить свое имя от обвинений в заговоре с целью убийства мужа, поскольку ни одна из первых целей не могла быть достигнута без достижения второй. Из всех правителей Европы только Папа был способен разрешить эту проблему.