Решили обсудить всё здесь же:
– Надо на тот конец завода, – указал я на заветную лестницу, – но туда незаметно не прошмыгнёшь.
– Можно попробовать, – пробурчал Роде.
– Я бы и пытаться не стал, – отсёк я предложение бандита.
– Надо отсюда всех этих людей разогнать, – проронила Виктория задумчиво. – Так, Адам, принеси-ка сюда фонарь.
– Сейчас будет.
Небритый разбойник умчался исполнять приказ, в то время как мы занялись вскрытием ящика в углу. Как и ожидалось, помимо деталей, в нём оказалось много сена. Как только вернулся Адам, Виктория забрала у него фонарь, подняла заслонку и сунула в открытое пламя клок сена. Тот вспыхнул и полетел обратно в ящик – скоро тот заполыхал жёлтым пламенем.
Поднялся густой дым, мы поспешили спрятаться подальше от места возгорания. Огонь стал перекидываться на соседние ящики, занялся приличный такой пожар.
Я стал считать секунды. Погружённые в работу труженики слишком уж долго не замечали струи грязного дыма. Но свершилось: поднялся крик, загрохотали сапоги переполошенных работяг. Сигнализируя о пожаре, зазвенел голосистый колокол.
Виктория передала фонарь Адаму:
– Устройте ещё пару очагов возгорания и выбирайтесь отсюда. Пап, мы с тобой пойдём к Монарху.
Отделившись от товарищей, мы с дочерью двинули вдоль стены к вожделенной лестнице. Скоро набегут умчавшиеся работники, вооружённые лопатами, вёдрами и песком. Огибая трёхъярдовые овальные заготовки и стеллажи с инструментами, мы почти добрались до первых ступеней, как впереди показалось какое-то шевеление. Мы нырнули за колонну и очень вовремя: спустился Рамон в сопровождении двух охранников и с непереводимыми ругательствами побежал вглубь цеха искать виноватого.
Переждав, мы продолжили движение к цели. Выхватив револьверы, двинули вверх по лестнице. Громыхаем обувью, как поезд, везущих вёдра. Я стиснул зубы, готовый ко всякой дряни. Всякая дрянь должна случиться, я это чувствую…
Лестница привела нас к просторной площадке. Налево виден балкон (высоко же мы находимся, судя по видам), а направо, за углом, должна быть дверь в кабинет начальника. Первым оказался я, так что мне и высовываться проверять – шестеро охранников в знакомых формах окучивают двустворчатые двери. Все нервно переминаются, напуганные пожаром, но револьверы не достают. Это не может не радовать.
Я прижал голову дочери к своей, приблизился губами к её уху:
– Их там шестеро, – прошептал я, – нас не ждут. Мои трое слева, твои – справа.
Виктория кивнула. Нахлынул дикий страх за дочь, я легонько потряс её и грубо поцеловал в макушку. Отчего-то подумал, что это её спасёт.
Оружие готово бить, стоит дать ему волю. Вывалившись из-за угла неторопливо, чтобы не перепугать кроликов, я двинулся приставными шагами к противоположной стене. Когда охрана сообразила, что мне здесь не место, я уже открыл огонь. Пуля вырвалась из ствола, со звоном рассекла воздух и ударила меж ключиц ближайшего неприятеля. Стараясь класть кучнее, я принялся палить по группе охранников, разя в животы, грудь и руки.
Следом вынырнула Виктория и приложила вторую половину мишеней. Пули у неё разлетаются во все стороны, но расстояние не такое уж большое, чтобы промахиваться.
Прострелив конечности, разорвав головы и туловища, мы за пару секунд порешили полдюжины людей Монарха. Я не позабыл считать: в барабане остался последний патрон, готов выпустить его в любого, кто ещё подаст признаки жизни. Но безобразно сваленные тела уже не дёрнутся.
– Всё, – обернувшись к дочери, проронил я.
Но внезапно распахнулась дверь, из-за которой выскочили три подонка с кирпичными лицами. В одно из них я разрядил револьвер – парень умер на месте. Оружие Бестии щёлкнуло пустым барабаном.
Не успели мы потянуться к запасным стволам, как уцелевшая пара кинулась на нас. Они порешили, что сподручнее будет со шпагами, позабыв про револьверы. Я понял причину их выбора, когда разглядел светящиеся узоры на их кистях – что-то много за последнее время стало иоаннитов.
Тот, что повыше, прыгнул на меня, выбрасывая свободную левую руку вперёд. Вспомнив, про излюбленный приём поганцев, я поспешил перекатом уйти в сторону. Гадко загудело пронёсшееся мимо заклинание, а иоаннит поскакал на меня со шпагой. Режущий горизонтальный удар чуть-чуть не угодил в меня, столь же удачно я отскочил от повторного. Диагональный также не принёс неприятелю успеха.
Фехтованию, глядеть, этого типа не учили: рубится, как мальчонка палкой, уворачиваться нетрудно. Этим и приходится заниматься, скача вокруг рубаки козлом, потому как безоружным нельзя идти даже против таких неумех.