Пора. На лестнице рядом со мной оказался Истериан. Как всегда, носить шляпы он считает ниже своего достоинства.
– Помочь? – предложил он поддержать меня.
– Нет, спасибо.
– Лестница крутая.
– Ничего она не крутая, – раздражённо бросил я и принялся быстрее работать тростью.
– Ты же ходишь так всего сутки.
– Ну и что?
– Ещё упадёшь, – с детской непосредственностью заявил он.
– Я уже научился ходить с тростью. Всё в порядке. Упаду только твоими стараниями.
Истериана это только позабавило. Вот уж человек, не умеющий обижаться. Дистанцию он при этом не разорвал, а руки его так и дёргаются, словно он готов в любой момент к моему падению. Хорошо хотя бы, что перестал изображать сиделку.
– Вы оставили Арику одну? – перешёл я на бытовые темы.
– Арику? Ну да.
– Великолепно. Она пару недель назад чуть не умерла от Чёрного Дня, а ты оставил её одну.
– Она завязала, – виноватым тоном протянул долговязый и отвернулся.
– При мне она трижды завязывала. Если опять сорвётся? А от одиночества у неё только больше желания возникнет.
– Август, прекрати! Ты, когда уезжал, скажешь много о ней думал?
– Вы оставались рядом, – выбросил я главный, но отнюдь не веский аргумент.
Настал момент, когда мы солидарно решили оставить эту тему. Каждый был по-своему прав, каждый по-своему виноват. Арику мы оба бросили. Я так и вовсе не попрощался… и теперь уже случая не представится.
Собравшись в фойе, мы решили обсудить, как быть с почтой.
– Максвелл, – взяла инициативу в свои руки Виктория, – напротив гостиницы стоит скамейка. Возьмёшь письмо и пойдёшь к ней – мы будем ждать там. Кто-нибудь останется проследить за тобой.
Салли второпях перевела для Истера и добавила:
– Останешься и проследишь. Не давай ему дурить.
Разобравшись с сим нехитрым делом, мы покинули «Заводь» и оккупировали обозначенную скамейку. Меня поразило, насколько же ледяным стал утренний воздух, я принялся кутаться в обновки, пришедшиеся по плечу, но не по погоде.
На улице появились первые пешеходы. Вокруг их жизни стягивает петлю Монарх, а они и не знают. У каждого своё на уме. Они торопятся, не глядя по сторонам. Даже компания из одетой в белоснежное девушки, ещё одной, но ряженной по альбионской моде и одноногого джентльмена не способна отвлечь их от медитативного печатания шагов.
– Август о Вас никогда не рассказывал, – пока я задумчиво оглядывался по сторонам, Салли завела беседу с Викторией. – Вы родились на Альбионе?
– Нет, здесь, в Фанеке, – вежливо, но неохотно отозвалась моя дочь.
– У Вас альбионское имя.
– Это отец так назвал. Здесь это нормально, город портовый, диковинных имён полно.
А затем бескомпромиссная миссис Шорш вступила на зыбкую территорию:
– Август сказал, у Вас своя банда.
Сказано было филигранно, без осуждения или издёвки, однако у Виктории заиграли напрягшиеся скулы. Она поняла, к чему всё идёт. Дальнейший разговор она повела сквозь зубы:
– Да, Монарх ещё не всех моих ребят пришил.
– Вы много кого потеряли?
– Восемь человек.
– Сочувствую, – однако холодный голос выдал Салли. Всем стало понятно, что она просто не видит причин сочувствовать преступникам.
Я настороженно посмотрел на Бестию, но та не стала злиться. Лишь покосилась на крошечную шатенку и пожала плечами, словно говоря, что иного от неё и не ожидала. В который раз я переменил своё мнение – лучше бы Салли с Истером не приезжали…
Хорошо, что в дверях гостиницы появился Максвелл и отвлёк девушек от тяжёлого разговора. Постоянно оглядываясь на следующего по пятам Истериана, человек Монарха засеменил в нашу сторону. Примечательно то, что под мышкой у него появилась коробка, содержание которой очень сильно меня заинтриговало.
Что-то не помню, чтобы он говорил о каких-нибудь посылках…
– Что ещё за посылка? – спросил я, вставая навстречу.
– Понятия не имею, прислали вместе с письмом.
Он протянул коробку, предлагая нам самим разобраться с содержимым. Виктория забрала посылку, прикинула вес, после чего принялась аккуратно вскрывать картон. Разобравшись с упаковкой, она извлекла из коробки банку, заполненную тягучей тёмной жидкостью. На трёхлитровом сосуде обнаружилась этикетка. Все мы обступили Викторию, чтобы посмотреть.
– Фонарное масло, – прочитала моя дочь вслух и с недоумением отстранила голову от этикетки.