Наплевав на выроненную трость, я заковылял в сторону Истера.
– Дай взглянуть.
– Хорошо, держи, – Истериан ловко передал мне артефакт и поддержал под руку.
Подошла Салли, предложив мне трость, однако я всецело переключился на чёртову иглу. Ощупывая её, я сперва недоумевал, откуда взялась ещё одна, а затем моё недоумение перешло в область температуры этой штуковины – игла оказалась недостаточно холодной.
Следом и новое открытие: вялая, но колючая энергия, наполняющая любой артефакт, в остроконечном кристалле отсутствует. Это муляж? Или что это за ерунда такая? Зачем делать такой похожей?
– Это не артефакт, – проронил я, успокаиваясь. Выровнялось дыхание, я забрал трость и вырвался из рук Истера. – Похожая безделушка, не более того. Где ты её нашёл?
– В ящике стола, среди всякого хлама.
Я подошёл поближе, желая самолично оценить содержимое. Но полукровка не ошибся, здесь нет ничего, кроме хлама.
– Август?
– Да? – ответил я Салли после некоторой паузы.
– А что у тебя за листок в руке?
– Ах да, это интересная вещь, – передал я клочок бумаги шатенке. – Рассказывал ли я про то, что Мак Абель передал свои исследования Ремапу? Так вот, это часть послания. Листок вырвали из блокнота или типа того и использовали как закладку.
Друзья быстро ознакомились с содержимым.
– Нуно и Семальгор, – напряг извилины, отвечающие за память, Истер, – аронакесы, так ведь? Нуно – ушастый, а кто из них Семальгор?
– Ты побывал у него в брюхе.
Тут есть, что обсудить, но заняться нам этим не дали стуки шагов наверху. Все отчётливо услышали, как где-то в доме появилось несколько человек. Немного погремев каблуками, один из них крикнул:
– Август, вы здесь? – голос принадлежит Виктории.
Глава XVI
Дела перед уходом
Вместе с бандой Белой Бестии мы обследовали дом сверху донизу. Мы нашли мало занимательного: был журнал экспериментов, в котором в столбик были записаны даты (каждые три-четыре дня на протяжении всей второй половины октября и начала ноября), а напротив них результат – «удачно» или «неудачно». Правда, одному богу ведомо, что это были за эксперименты.
В итоге, времени осталось как раз на то, чтобы поспеть к полудню на станцию Алмаз-град. Поэтому мы отошли подальше, а Максвелл выполнил порученное задание – дом Ремапа заполыхал недобрым красным пламенем.
Мы пустились в дорогу. До Алмаз-града не так далеко, но заброшенной является не только станция, но и пара кварталов вокруг, так что дороги там, как после артобстрела.
Добрались мы с запасом. Остаётся ещё десять минут, далеко впереди на перроне топчутся четыре человека. Максвелл быстро их узнал:
– Они вместе со мной работают на Монарха.
– Вас раньше собирали всех вместе? – выглянула Виктория из-за угла табачной лавки – ближайшего здания к вокзалу.
– Конечно, но только в доме на улице Ауруминга.
– Почему могли привести сюда? – спросил я.
– Не имею понятия. Ох, не к добру это.
– Работаешь на Монарха и хочешь добра? – снисходительно кинул Роде.
А четыре тени, пряча руки в карманах, заунывно раскачиваются, топчась на месте. Они напоминают водоросли на дне моря. Их вид кажется неправильным. И меня злит то, что я ничего о них не знаю. Надо исправить, раскопать…
Голова закружилась, но ненадолго. Всего один круг прошла, если можно так выразиться, и я снова в порядке. В порядке настолько, насколько это возможно.
– Поезда же здесь не останавливаются? – задал я вопрос, ответ на который донельзя предсказуем.
– Конечно нет, станция-то заброшенная, – озвучила его Виктория.
– Если ты думаешь, что Монарху вздумается подгонять свой поезд, чтобы забрать нескольких человек… – догадалась о моих мыслях Салли. – Слишком сложно, тем более что им проще приказать, и они хоть пешком побегут куда угодно.
– Просто мне кажется, что станция выбрана неспроста… Бог с ним, Максвелл, иди туда, а как закончишь, тащись обратно к нам.
– Да, я понял, – проблеял очкарик, но двинул в сторону осыпающегося вокзала крайне неохотно. Вот теперь мне страшно, что он психанёт и унесётся с воплями прочь.
Четверо его коллег встретили Максвелла холодными кивками. Обменявшись парой необязательных фраз люди-водоросли продолжили покачиваться. Теперь их стало пятеро.
Целую минуту сохранялась тишина, давящая с силой парового пресса.
– Так что за «маршрут» в записке? – вернулся Адам к вопросу, с которым мы уже порядком поборолись по пути сюда. Безрезультатно, правда.