Дирижабль оторвался от земли. Понимая, что всё кончилось уже давным-давно, я всё равно продолжаю бежать. Надо бы взлететь, я же умею летать! Глупец, сам же сказал, что Митихом я был очень давно. Август Хромер меня убил. Август Хромер… очень похоже на моё имя, меня тоже зовут Август.
Убийца Акселя успел перезарядиться, когда я подбежал на расстояние прицельной стрельбы. Мы обменялись выстрелами – оба промазали. Револьвер Истера громыхает, как пушка, я пытаюсь бить на ходу.
Но вот что-то горячее попадает мне в живот. Что-то страшное, несмотря на крохотные размеры. Силы оставляют меня, я падаю на колено. Осталось немного на последний выстрел – каким-то чудом я застрелил последнего прихвостня Клаунга.
Сигарообразный летательный аппарат взмывает всё выше и разворачивается в сторону далёкого Альбиона, якобы везущий прихожанам Крест Безымянного Святого. Опускаясь на четвереньки, я зачем-то ползу в сторону дирижабельного причала.
Я помню, как целовал Кристин, помню, как всего один раз держал дочь на руках. Я помню, как плакал, укрывшись в своей комнате, когда Арика чуть не умерла от передозировки. Я помню, как Франц водил меня, несмышлённого малыша, за руку. Сколько всего я помню.
И зачем я стольких убивал? Смерть – такая ужасная вещь.
Понимая, к чему всё ведёт, я осторожно прилёг на землю, уже не чувствуя её холода. А затем я умер.
Роды у Кристин и Элизы начались одновременно, как бы фантастично это не показалось. Повитуху прозорливо пригласили ещё накануне, так что всё должно было пройти хорошо. Но кто бы убедил в этом нас с Эдмором, в панике мечущимся под окнами их дома.
Неподалёку на лавке курит их отец. Со стариком мы познакомились уже давно, но только сегодня я почувствовал, как его нелюбовь к нам утихает.
Мы не находим себе места, почти не разговариваем и сгрызаем губы и ногти. Долгие часы родов тянутся для нас, как бесконечность. Чёрт возьми, чего вообще стоит ждать? Чего опасаться? Небывалое беспокойство чисто рефлекторно, оно не поддаётся логике.
Наконец, к нам выходит уставшая, но сияющая повитуха. Мы стягиваемся к ней, как мотыльки на огонь.
– Так, кто из вас чей муж? – подбоченясь, задорно спросила она.
От волнения мы заблеяли что-то неразборчивое. Это дало бабке понять, что инициативу надо брать на себя.
– Короче, Элиза родила мальчика.
– А Кристин? – сорвалось с моих губ.
– Тоже мальчика.
Тело Августа помогли доставить в квартиру на Булыжной улице. Во время штурма погибли капитан Донет и капитан Джерманхаузер. Капитан Фрай же не отказался от своих слов и отпустил Салли, Викторию и Адама. Он также распорядился доставить тело Августа туда, куда попросят его товарищи.
Викторию долгое время не могли оторвать от мёртвого отца. Вцепившись в его плечи, она рыдала, словно умер человек, которого она знала всю жизнь, а не всего неделю. Её плач и трёхэтажные ругательства Фрая – это всё, что слышалось на заднем дворе особняка Буало.
Сам Буало улетел вместе с Монархом. Похоже, только в этот день он понял, с кем связался.
Так всё, вроде бы, закончилось.
Международная полиция взялась за подельников Монарха, даже и не подозревая, с какой проблемой им на самом деле предстоит бороться. Восемь арестов – это всё, на что они сподобились. Но статья в «Нуиси Орлей» назовёт эти аресты событием, которое изменит мир. Как бы не так.
В бывшей квартире Дюамеля стало ещё мрачнее. Тело Августа уложили на стол в гостиной. Рядом на кресле рыдает Виктория, уже не так безудержно, как это было у особняка, но её продолжает терзать неодолимая печаль. В её слезах накопившаяся боль утраты многих… почти всей её банды, ставшей ей как семья… и настоящего отца.
Адам сидит неподалёку, не зная, как утешить ранее не дававшую слабину атаманшу.
Салли села в отдалении, не способная осознать произошедшее. В молчании она роняет слёзы, мысли её мечутся между погибшим другом, улетевшим Монархом и пропавшим Истерианом.
Но вот раздался стук в дверь. Троица несколько равнодушно обернулась на звук, прозвучавший словно обман, словно игра призраков. Адам только поднялся, чтобы встретить гостей, как дверь открылась. Устав ждать гостеприимства, гость сам зашёл.
И его визит накинул сеть напряжения: гулкие шаги стали приближаться, отдаваясь эхом в сердцах троицы. Вальяжная походка неизвестного ввела всех в смятение.
Наконец, гость добрался до гостиной. Хмурым взглядом он окинул собравшихся, и лицо его начало медленно расслабляться. Похоже, картина его немало шокировала. Он снял головной убор.
У него круглое лицо, худые щёки, глубоко посаженные глаза, прямой нос с небольшим крючком. Уши прижаты к голове, на которой переплелись неопрятные короткие волосы. Внешность, за исключением причёски, напоминает внешность Августа.