– Официальные версии не годятся заинтересованным лицам. Мне, как очень заинтересованному, и подавно. Признайся, Август, можно подумать, это первая кровь на твоих руках.
– Да, я его застрелил, – членораздельно выделали мои губы, как того и жаждал птичий губитель. – В затылок, когда блаженный повёл меня смотреть, как Бог сходит с небес исправлять его бедлам.
Митих расстроенно цокнул языком:
– Как не стыдно… Бедняга был единственным из верхушки, кто не понимал, что творится. Он даже стрелять толком не умел. А ты в затылок…
– А что тебе с того?
– А они мной помыкали, – попытался аронакес загипнотизировать меня дрыгающейся бровью. – Но, если посмотреть им в глаза, напрямую, не моргая… Так меня боялись! Семальгор был тупой скотиной, Нуно – предсказуемым во всё верующим болваном, даже Отфули – казалось бы, человек, лично назначенный Сеттэром, а всего лишь алкоголик с амбициями. Их не боялись. Они были мальчиками на побегушках, три брони громобойцев с водителями их легко заменили бы. А боялись только меня!
– Занимательно… И тебе это нравилось?
– Безумно, Август! А теперь они мертвы… Столько строили из себя бог весть кого, а их всех переловили и вздёрнули.
Что-то мне не верится в славное и безоговорочное избиение могучей кучки заговорщиков-сатанистов. Это было бы слишком просто и сказочно для такого реального мира, как наш.
– Ты же читал газеты, – я перевёл взгляд на бесконечные ряды серых видов за окном, делая вид, что мне неинтересно, – скольким удалось избежать виселицы?
– Нет-нет, – состроив бравурный голос, замахал руками Митих, – Вы, детектив, наказали всех до единого плохих парней.
– Не позёрствуй – это уже не наша война. А мне просто любопытно.
– Ну так и мучайся своим любопытством.
– Смешно…
Ехидная сволочь плотно сжала губы, глупо двигая головой. Отсутствие реакции с моей стороны (а именно, раздражения) заставили его растерять показную непрошибаемость, а улыбку стухнуть. Дойдя до состояния, когда ему не зазорно раскрыть пасть, аронакес это и сделал:
– Если говорить только о верхушке, то на Белой площади повисело около половины.
– Так много? – кроме шуток, я был удивлён. Даже оторвался от любования спорными красотами грязных фасадов. – Я ожидал не более одной десятой.
– Да будь это даже одна десятая, остальные – тупицы и ротозеи. От них ждать чего-то в том же духе всё равно, что ждать политический переворот от пятилетнего. Ума не приложу, кто их вообще втянул в верхушку заговора.
– Ты о них не лучшего мнения.
– Видел бы ты это, Август… Создавалось впечатление, что вся задумка была не более чем хорошей задумкой. Мистер Некий дал Чили Сеттэру план, иглы и своих учеников, а дальше… Сеттэр стягивал под знамёна каких-то шутов, начальников почтовых отделений, преданных экзорцистов. Рокфеллер осыпал это деньгами, Хестер Гроул натравливал своих безумцев на всё, что ему нравится, ребятишки открывали Блики… И все ждали, что эта куча-мала заработает.
– А Мистер Некий? – подпёр я подбородок кулаком. – Похоже, что ему дела на Альбионе были неинтересны.
– Браво, Вы прогрессируете на моих глазах, детектив! Именно поэтому я готов ручаться, что самая вкусная уха варится где-то на Континенте.
Мы свернули, ухнув колесом в громадную яму посреди дороги. Заполненная водой, она закидала округу брызгами, окатившими прохожего, тащившегося прямо по проезжей части. Вскоре от лошадей пришлось уворачиваться ещё двоим таким пешеходам.
Узнаю юго-восток, где людям плевать на кареты, редко туда сующиеся. А на дирижабельную станцию они попадают по улице Небесной. Наш возничий имеет сомнительные соображения повести нас иной дорогой. Я мог бы с ним на этот счёт поспорить, но чего вылезать из экипажа, когда персональная гильотина для нервов сидит напротив?
Я выглянул в окно, увидев, как к далёкой и неприметной станции причаливает пузатая туша дирижабля. Небесный гигант плавно подбирается к земле, где красавцу не место. Я ещё раз вспомнил Негинва: со смертью донгольца захват воздушного пространства аэропланами должен замедлиться.
Мне дирижабли нравятся, так что выбор между восхитительными атлантами и кособокими юркими трещотками очевиден.
Как это всегда бывает, дурное человечество решит иначе.
– Как и обещал, полетим на Аде Лавлейс? – бросил я взгляд на демона.
– Да, – неохотно каркнул тот в ответ.
– Значит, в Каледонию…
– Не угадал, Август! – брызнула мне в глаза ироничная, колючая, но ложь.
– Ищи идиотов на Белой площади, их ещё не сняли с виселицы. Дирижабли совершают рейс раз в час, ближайший совершает как раз Ада Лавлейс в Каледонию. Или мы шесть часов проторчим в зале ожидания, чтоб махнуть в Креолию?