– Мне Вас очень рекомендовали знакомые, – вернулся я к хозяйке дома. – Хотел заказать портрет своего сына, скоро ему исполняется двадцать.
– Дело в том, что у меня много заказов…
– Время терпит. Я так и предполагал, что озаботиться стоит заранее – мне нужна картина через месяц.
– Что ж, к этому времени я могу выполнить заказ, – ещё более вежливо и приветливо улыбнулась Серафина и пригласила меня жестом в студию. – Пойдёмте, подберём подходящую композицию будущего портрета.
Она повлекла меня вглубь квартиры. Проходя мимо комнаты, в которую собирался влезть Паттер, я бросил взгляд на окно, за которым разглядел лицо напарника. Тот понял, что момент настал, и бесшумно открыл окно. Дальнейшие его действия я увидеть не мог.
Мадам Дуе привела меня в комнату, где больше дюжины мольбертов образуют сущий лес художника. Расставленные абы как, чтоб меж них приходилось петлять зайцем, на каждом незаконченный холст. Где-то только намечаются линии будущего произведения, а где-то осталось доделать малейшие детали.
– Вы хромаете, месье, – заметила Серафина. – Что случилось?
– Я упал. Ничего страшного на самом деле.
– Понятно. Осторожно, месье, здесь краска. Вот, – указала художница на почти завершённую работу, – очень популярно в последнее время: крупный план, человек сидит вполоборота, на фоне – атласная ткань.
– Такие портреты сейчас часто заказывают? – сыграл я заинтересованного простачка.
– Да, в них есть что-то изысканное, необычное, но при этом отсутствует царственность – её многие сторонятся. Плюс когда человек изображён вполоборота, на лице появляется больше теней, оно становится более фактурным, живым.
– С Вами не поспоришь. Но Вам не кажется, что это не подойдёт молодому человеку? Здесь же у Вас изображён импозантный мужчина, в возрасте, состоявшийся. Боюсь, моему мальчику это будет не к лицу.
– Вы ошибаетесь, – Серафина непрестанно жестикулирует, – молодые люди получаются на подобных картинах едва ли не лучше, чем возрастные. К сожалению… хотя, идите за мной.
Мы опять прошлись между мольбертами, красками и столами с натурой. Хозяйка студии привела меня к другой картине, где в схожей позе сидит молодая девушка. Разве что портрет только начат, и девушка (а тем более её молодость) угадывается с трудом.
– Плохо видно, но подключите немного воображения. Представьте своего сына – я уверена, смотреться он будет просто замечательно.
– Простите, – подключил я дотошность, – а на заднем плане ткань? Что-то вроде портьеры?
– Да, свисает складками, достаточно интересный фон, но в то же время он словно бы показывает, что всё иное неважно, важен лишь человек на портрете. Всё постороннее словно завешено специально.
– Мне не нравится цвет, – брякнул я наобум первое, что пришло в голову.
– Багровый? – даже удивилась Серафина, словно этот цвет не может не нравиться. – Но его легко заменить на любой другой.
– Правда? Но на том другом портрете тоже был багровый.
– Просто он в моде. Многие заказывают у меня багровый, хотя были заказы на золотую или серебряную портьеру.
– А как насчёт чёрной?
– Это нежелательно: фон и без того тёмный, так что чёрный будет не лучшим выбором. Тёмно-серый ещё возможен, но я бы не советовала выбирать столь кардинальный цвет.
Кардинальный цвет? Боже, я попал в лапы на редкость творческой мадам.
– А что насчёт складок? – придирчиво сжал я подбородок. – Мне бы хотелось, чтоб их было меньше.
– Это тоже не проблема.
– Можно даже сделать портьеру абсолютно гладкой?
– Боюсь, это будет выглядеть слишком скудно.
– Вы думаете?
– Разумеется! Выбор ткани на фоне обусловлен попыткой уйти от скучного однотонного фона, но и не перегрузить его деталями. Если Вы желаете, можно сделать складки еле заметными, но совсем отказываться от них я крайне не советую.
Так, сколько прошло времени? У меня заканчиваются заготовленные фразы, а импровизировать как-то не выходит.
– А какие есть ещё варианты? Вы меня почти убедили с подобным типом портрета, но хотелось бы рассмотреть альтернативы.
– Да, у меня сохранились старые наброски – там есть из чего выбрать. Подождите меня здесь.
Она быстрым шагом двинула прочь! И я практически уверен, что направляется она в тот кабинет, где роется Паттер!
– А это у Вас что? – промямлил я в отчаянной попытке задержать её.
– Простите?
– Что у Вас здесь? Вы мне не показали…
– Оу, это нам не пригодится, – махнула она рукой на только начатую работу. – Это натюрморт, Вы приняли за человеческую фигуру вазу с виноградом.