Обидно лишь будет, что я его тогда зря спасал. Натура у меня такая, что я не люблю делать что-то зря.
В попытках доковылять до причины столь негостеприимного отношения к креольцам, я пришёл к выводу, что либо газетчики этой причины не знают, либо врут (потому что не знают). Говорится про террористов, мафию и революционеров одновременно. Якобы все эти нехорошие личности ополчились на несчастных послов, недовольные политикой нынешнего правительства. Ага, отличная фраза! То-то раньше террористы, мафия и революционеры были всем довольны!
Я небольшой знаток Намории, но знаю, что большую часть времени эта страна живёт весело и безмятежно, пока в один момент жители её не начинают неистово резать друг друга. Они могут заниматься этим ровно неделю, пока страна цитрусовых снова не погружается в безмятежность. Вот только не припомню, чтобы жертвами скоропостижных конфликтов становились иностранные послы.
Неужели вернулись времена, когда орудиями политической борьбы являются не опостылевшие словесность с компромиссами, а стилет, яд и бомба? Действенные методы, особенно в нынешние времена, отличающиеся тугодумием и упёртостью.
Но я всё не могу представить, как это три посла остались без сопровождения, как их троих убили, не привлекая внимания, и как о таком прознала каледонская пресса. Ещё вопрос: как скоро креольские пушки развернут с сторону Намории…
– Август, – окликнула меня дочь.
– В чём дело?
– Штиль хочет спросить…
– Ну, так пусть берёт и спрашивает, – зло перебил я Викторию и закрылся газетой.
Какие-то секунды мой манёвр работал – ни слова не раздалось. Однако скоро до верзилы дошло, что так заканчивать разговор пагубно для его гордости:
– Я хотел спросить по делу, а ты тут носом воротишь?
– Извини, я не говорю по делам с теми, кто считает ниже своего достоинства общаться со мной напрямую.
– Ну-ка оба замолчите! – не стала терпеть перебранку Виктория.
И мы замолчали, правда, я из-за газеты так и не вылез. Поражаюсь своей невозмутимости: успел даже пробежать глазами статью про женитьбу каких-то голубокровных.
– Август, – строго продолжила дочь, – убери это!
– Что «это»?
– Газету!
– Так бы сразу и сказала, – ответил я и сложил номер.
В экипаже нас трое – Роде трудиться на козлах – все мы переглядываемся, почти не шевелясь. Штиль выглядит не таким уж неприветливым, но глаза его излучают что-то нехорошее, а на подбородке красуется белёсый шрам. Всякий раз чудится, что он извивается, как червяк. Хотя не уверен, что это веский повод не любить Штиля.
– Так что ты хотел спросить? – затянул я, откидываясь назад и пряча лицо за полами шляпы.
– Ты всё сказал насчёт Коро?
– А что я, по-твоему, упустил?
– Как знать, ты вечно недоговариваешь.
– Извини? – нахмурился я. – Мало того, что ты не желаешь со мной говорить, так ты мне ещё и не доверяешь!
– Я объяснил почему, – надменно бросил здоровяк.
Признаться, в эту секунду стало неловко (самую малость): впервые вижу, чтоб Штиль умел говорить.
– Нет, не объяснил. Ты просто обвинил меня, мол, я недоговариваю. Это когда я недоговаривал?
– В самом деле, Штиль, что ты имеешь в виду? – встала на мою сторону дочь.
– Когда вы поехали на шахту. Готов спорить, он это заранее задумал.
– Опять говоришь со мной через Викторию?
– Ответь-ка лучше на вопрос, – глухо произнёс бандит.
– Задавай.
– Ты знал, что придётся ехать за пределы Фанека? Просто, если бы ты сказал заранее, четверо…
– Откуда мне было знать, что придётся мотаться на эту шахту?
– Четверо моих друзей, – упорно не слышал меня Штиль.
– Да не знал, что так обернётся! – сорвался я. – Мне их очень жаль, но я ничего не планировал! Тем более я не намеревался пожертвовать…
– Прекратите об этом, – негромко, но уверенно сказала Бестия.
Нарушить приказ мы оба не смогли. А ведь по лицу разбойника видно, что он собирается обвинять меня до тех пор, пока я не соглашусь. Либо пока не пойдёт в ход сталь.
Стоило рассчитать шансы одолеть самонадеянного каледонца, как на душе стало легче. Нам надо ежедневно вот так мирно дискутировать, переходя временами на повышенные.
– Что-нибудь ещё? – спросил я, отвернувшись к окну.
– Ты так и не ответил, есть ли нам ещё чего ждать в Коро?
Он либо параноик, либо пытается вывести меня.
– Всё, что знаю про это место, а я ничего о нём не знаю, уже сказал.
– То есть, ты опять ни черта не знаешь и бросаешь нас в пекло?
– В пекло вас бросаю я, – снова приструнила верзилу Бестия. Видно, что ей не особо нравиться быть против своей правой руки.