Ведущий: Естественно! Сейчас всё, что происходит в мире, всё – конспирология! Так расскажите, вы задумали уничтожение человечества?
– Ну и тупые же вопросы, – посетовал Питер.
Роуг согласилась. Парень сполз на пол, пододвинулся ближе к телевизору, чтобы рассмотреть «гостя», но вдруг схватился за голову. Сестра забеспокоилась.
– Ты чего? – спросила она.
– Голова… как-то схватило неожиданно.
А затем он застыл, не шевелился. Но когда вновь вернулся на диван, его глаза широко раскрылись от испуга.
– Эй, ты как? Что такое?
– Ну, либо я сошел с ума, либо это как-то связано с тем, что ты рассказала, – пространственно ответил брат.
– Да ты объяснишь нормально?
– Этот, Ару, он… мне сказал. Или мне показалось, что я его услышал. И что он ошибся, что хотел связаться с тобой.
– Ты сейчас серьезно вообще?
– Ага.
– А что еще сказал?
– Подожди… ты мне веришь?
– У меня на глазах вещи меняют цвет, о чем ты говоришь? Конечно, верю.
Питер выдохнул, посмотрел в телевизор – программа закончилась, шла реклама.
– Ничего, ничего больше не сказал. Просто спросил: «Роуг?», ну, я ответил, что нет. Спросил: «Кто это?», я ответил, что Питер. И всё.
– Капец какой-то, – выругалась Роуг, – что происходит?
– Я не хочу, чтобы ты обратно возвращалась к той вредной тетке.
– Я сама не хочу, но, как видишь, Ару на свободе, раздает интервью; возможно, он сам придет?
– Я пошел спать, – махнул рукой Питер, – Не могу, голова болит.
Роуг осталась в гостиной, выключила телевизор, пытаясь понять, что именно произошло. Она подошла к окну, отодвинула шторку – машина Моррисона стояла под окном. Впрочем, этому уже не приходилось удивляться. Роуг подумала, что если достаточно долго будет смотреть на машину, то она изменит свой цвет или вовсе исчезнет, но ничего такого не происходило. Нет, Роуг определенно повредилась рассудком, вот и всё, а иначе бы ее задержали в исследовательском комплексе. Может быть, сходить в другую больницу? Еще раз сдать анализ? А может быть такое, что она надышалась чем-то, когда они вернулись в город? По новостям она слышала о существовании химического оружия – могло ли оно повлиять на ее состояние?
«Что теперь будет с Ару?» – рассуждала она, – «Ему дадут гражданство? Признают права наравне с человеком? Определенно, сейчас он настолько популярен, что никто не даст его в обиду, но… это же лишает его свободы. Хотя… когда он находился в комплексе, мог ли он считать себя свободным?». Роуг вытянула ноги на диване. «И всё же, жутко интересно, откуда он пришел и зачем».
Спать не хотелось, ей стало скучно: она подошла к окну, вновь взглянула на машину Моррисона и решила пригласить его на «чай». Она как раз хотела узнать: не появлялись ли какие-то странности у других эвакуированных жителей городка?
У нее был его телефон (на всякий случай) – Моррисон отказывался от приглашения, но она его всё-таки уломала. Он вошел, даже зачем-то снял обувь, повесил пиджак на вешалку, чинно сел за барную стойку в кухонном уголке.
– Чай, кофе? – спрашивала Роуг.
– Кофе однозначно. Очень хочу спать.
– А вы точно агент? – засмеялась она.
– Ну, я же человек.
Роуг подошла к кофемашине.
– Как получилось, что Ару вышел? – поинтересовалась она.
– Заместитель Премьер-министра вызвался защищать его права, а для этого Ару нужно было показать людям, что он не представляет угрозы, что он… похож на нас.
– А вы что думаете? Похож?
– Не знаю, мне кажется, что что-то должно произойти. Неспроста всё это.
– А информации нет?
– Ну, не то, что я могу тебе рассказать.
– А вы знаете, у других жителей возникали какие-то… проблемы? Как у меня.
– Вы разве не общаетесь? Я думал, что у вас маленький город, где все друг друга знают.
– Родители общались, но… мы с братом были, что называется, оторвы, в своей тусовке, – Роуг застыла с кружками в руках, задумавшись, – мы никогда не считали нужным ни с кем общаться, поддерживать соседские отношения – относились к другим с пренебрежением.
– Понятно. Вы очень переживали? Как это отразилось на тебе, Питере?
– Питер довольно быстро пришел в себя, ведь больше на него никто не орал, чтобы он делал уроки, а я… полностью пересмотрела свою жизнь. У нас небольшая разница в возрасте, но мне пришлось помочь ему с оплатой последнего года обучения. Тогда-то я и поняла, что такое взрослая жизнь. Слишком поздно, наверно. Естественно, что ни о какой «работе мечты» для меня и речи не было – я работала почти целые сутки на нескольких работах, не бросать же его.
– Жаль, что вам пришлось это пережить, – добро произнес Моррисон, – И сейчас такое! Я всё еще предполагаю, если позволишь, что то, что с тобой происходит, какая-то психологическая травма.