У Лизы просить я тоже ничего не хотела. И без этой несчастной сумки было очень тяжело на душе. Безнадежно истерзанный вид дорогой вещи добавил последнюю каплю отчаяния. Первая слеза громко упала на лоскут кожи, за ней еще и еще. Почему я плакала? Не потому что мне было жаль сумку или я боялась не выплатить вовремя по кредиту. Нет, все мои мысли были направлены в сторону той двери, по коридору, где еще недавно мы вместе с Марком проводили время наедине. Начать заново было уже невозможным, а закончить все я была не в силах. Я сказала ему правду, что люблю его, а он хоть и ничего не ответил, но продемонстрировал свой ответ крайне понятным. Он не любил. Да, именно поэтому я изливала всю горечь нашего безмолвия на эту злосчастную сумку.
- Отвезти тебя на работу? – Марк наблюдал за мной в дверях. Не знаю, сколько он там простоял.
- Было бы неплохо, – не поднимая лица, чтоб он не заметил моего состояния, я встала и отвернулась к окну, взяв на подоконнике телефон. Новых сообщений не было, но я тщательно пыталась сделать вид абсолютной занятости, чтоб он скорее покинул мою комнату. Но он и не собирался, мало того, он вошел и уселся на диван.
- Иди сюда, Ева. Мне надо кое-что прояснить.
Я решила больше не спорить с ним и не высказывать свою точку зрения, потому что все используется против меня. Но хотелось послушать, зачем он пришел. Я села на диван, забившись в противоположный угол.
- Во-первых, я всегда уважал тебя и твое мнение, и прошу уважения к себе. Если ты пьяна или не в себе, ты должна научиться контролировать потоки слов, будь они сказаны или написаны. При мне, при моих друзьях, в моей семье ты должна думать о каждом произнесенном слове. Прежде, чем поступать опрометчиво, всегда анализируй причину и предполагай следствия. Во-вторых, если тебя беспокоит что-то, ты можешь задать мне любой вопрос, кроме вопросов о моем личном времени. Ты можешь попросить о чем хочешь, но никаких подозрений и истерик, – Марк, сделал паузу, ожидая ответа.
- Хорошо, я поняла. Что-то еще? – подняв глаза, я заметила, как бледно его лицо. Вероятно, он переживал не меньше моего.
- И, в-третьих, я все так же хочу только тебя, Ева, как и раньше.
Противоречивые чувства обуревали мое сознание. С чем-то я согласилась, а что-то мне хотелось оспорить. Марк не снизошел до того, чтобы менять мировоззрение ради меня и это было его право. Право любого человека быть собой, остаться при своих убеждениях и не прогибаться под влиянием чуждого восприятия действительности, услуживая кому бы то ни было. Его индифферентность в отношении меня была непоколебима. Мне оставалось лишь принять это как факт непримиримого существования разногласий.
Однако, после последней произнесенной им фразы, я забыла все предыдущее. Наш выжидающий поединок взглядов окончился ничьей. Мы подползли друг к другу одновременно. Делая глубокий вдох, мы растворились в мягком нежном поцелуе, время остановилось, словно под занавес в театральной постановке.
- Твои губы соленые, плакала? – спросил Марк с улыбкой, останавливаясь, чтобы набрать воздух.
- Нет, фитнесом занималась, - солгала я. Марк шире улыбнулся и, притянув мое тело к себе, усадил сверху.
- Глупая, Ева, очень глупая, – Марк уже целовал мою обнаженную грудь. Уж с чем чем, а с моей грудью он действовал ловко и быстро. Марк снял свою футболку, на мне оставались домашние короткие трикотажные шорты, но даже через них я чувствовала, как возбужден Марк. Если б не эти тряпки на нас, то наше воссоединение было б гораздо быстрее и стремительнее. Но так даже интереснее, когда есть препятствия, когда томишься в предвкушении страсти, изучая ее границы...
Обед мы приготовили вместе.