После ужина вся семья расположилась в круглой гостиной, где стоял тот самый белый рояль. В углу красовалась огромная ель, украшенная всевозможными перламутровыми шарами в бело-серебристых тонах разных размеров. Праздничная атмосфера поддерживалась светодиодными гирляндами как внутри дома, так и снаружи. Оконные рамы, крыльцо, дверные проемы – все выглядело сказочно красиво, с новогодним настроением.
Алиса просила включить в акустике ее любимые детские песни, но родители игнорировали просьбы. Оскар играл вместе с Марком на приставке, подключенной к огромному телевизору, а я сидела вместе с родителями и косилась в сторону рояля.
- А кто играет на рояле? – скромно спросила я.
- А что, Марк не сказал тебе? Все в этой комнате умеют играть, кроме Алисы. Она еще очень мала, но уже кое-что умеет, – гордо заявил отец. Наверное, все люди из богатых семей умеют играть на каких-либо инструментах, это одна из основ их аристократического образования. Мне стало неудобно, я ничего не умела.
- Марк, сыграй что-нибудь для Евы? – мама обратилась к сыну, который увлеченно жал пальцами на джойстик.
- Ага, сейчас… - Мне показалось, что Марку не двадцать четыре, а четырнадцать. Все улыбнулись. Мальчики такие мальчики, независимо от возраста.
Когда он открыл и присел за рояль, все изменилось. Его осанка, выражение лица, плавность движений пальцев. Он не просто был пианистом за фортепиано, он слился с ним воедино. Казалось, что огромный белый музыкальный инструмент это неотъемлемая часть Марка. Прислушиваясь и нажимая пальцами по клавишам, он настроил звук и посмотрел в мои глаза. Марк выбирал что сыграть для меня.
Наконец, его пальцы заиграли. Благодаря специально сделанной акустике в зале, звуки поражали глубиной и четкостью звучания, пробирались сквозь кожу, прямиком в сердце. Я не знала эту мелодию, но мурашки рассыпались по телу с первых нот. Не знаю почему, но я почувствовала горечь безысходности и безнадежности от этой печальной мелодии. Безупречно выточенные звуки разносились импульсами по всем нервным окончаниям, проникали в сердце, словно ядовитые стрелы, высеченные смертоносными гранями.
Продолжая слушать музыку, я заметила, как катились слезы у Эллы, как она пыталась взять себя в руки, но не смогла. Эльдар увел ее из комнаты.
Марк доиграл и подошел ко мне.
- Спасибо, очень красивая мелодия, но грустная. Даже твоя мама расстроилась, – взяв его руку, я рассматривала пальцы человека, который мог сменить настроение, лишь исполнив музыкальный шедевр.
- Она всегда плачет, когда я играю, – Марк ответил так, будто в этом ничего такого не было.
- А как называется и кто композитор?
- Клинт Менсел, «Вместе мы будем жить вечно». Тебе понравилось?
- Да, очень. Ты прекрасен за роялем, – я с восхищением смотрела на Марка.
Как я могла не замечать его раньше? Как я могла думать, что он словно тень? Теперь я поняла, что в тени на много лучше детализация, чем под заливающим светом от яркого солнца.
Марк сидел рядом на диване, давая тереть мне кожу своих ладоней. Гладкая, белоснежная. Я взяла его ладонь, прислонила к своей щеке и, закрыв глаза, растворилась в нежности прикосновения. Каждое мое касание его тела, словно слияние частичек души, словно врастание корней в грунт. Состояние неги, эйфории и покоя одновременно. Чувствует ли он то же самое? Когда он ответит мне?
Марк внимательно следил за моими движениями. Будто Кай в покоях снежной королевы, он не выказывал никаких эмоций. Казалось, его руки холодеют. Он равнодушно убрал ладонь от моего лица, встал и вышел вон на поиски родителей.
Я шла вдоль широкого коридора с гранитным полом и гипсовыми стенами цвета молока, отделанными перламутровым тисненым орнаментом, на звук доносившихся голосов. Я пришла туда не подслушивать, я просто не хотела помешать, но пришлось стать свидетелем.
- Почему ты отказываешься, сынок? Это ненадолго, всего на несколько дней! – мама о чем-то слезно просила Марка.
- Я не поеду. Не сейчас.
- А когда, Марк? Когда будет поздно? – отец нервно повысил тон. – Поедешь, куда денешься!
- Ты из-за нее не хочешь ехать? Когда ты ей расскажешь?
- Никогда. Я поеду чуть позже, – Марк холодно отражал атаку.
- Ты влюбился? – отец жестко нанес удар. – Ты не можешь! Тебе нельзя!
- Да не влюбился я! – оправдывался Марк.
- Эльдар, не будь жесток! Все мы знаем о вероятности, что это поездка в один конец!
- Жестоко выражаешься сейчас ты, Элла! – родители ссорились из-за Марка. – Мы получили неутешительные новости. Ты обязан поехать как можно раньше!
- Я знаю, пап. Дай мне немного времени. Мне надо идти, – Марк резко развернулся и у выхода из комнаты, наткнулся на меня. – Что ты здесь делаешь? Что ты слышала? – Марк злобно схватил меня за руку и потащил в свою комнату.