Я сразу поняла, что Элла говорит о Джули и Максе. Секреты открывались как из заветного ларца, проясняя ситуацию моему затуманенному уму. Тогда, в день новоселья, я чувствовала сонливость как никогда ранее, очевидно это было снотворное. Они проверяли всех, кто встречался на пути у Марка, и меня тоже. Эти люди всегда и везде сопровождали его, я должна была догадаться, но, увы, я была невнимательна к любимому человеку, думала лишь о себе и своих чувствах, и получила в ответ что заслужила.
- Одежда Марка всегда проходила специальную обработку, чтобы не допустить шанса чем-то заболеть. Конечно, он пренебрегал правилами, в молодости все делается на эмоциях, по горячке, – Элла чуть улыбнулась, а я кивнула, вспоминая все те злачные места, которые посещало студенческое общество, и Марк в том числе. – Мой сын хотел все успеть, потому что знал о своей безысходности и о том, что ему, возможно, осталось совсем мало, Ева.
Я замерла от сокрушающего удара по всему, что надумала себе до этого.
Я была бесконечно не права. Мои глаза, полные ужаса напугали Эллу.
- Когда Марк позвонил и сказал, что незнакомка предложила жениться и выбрала именно его, я была очень рада этому. Едва ли он смог бы вообще побывать в статусе мужа, так как и сам не знал, что ждет его впереди. Однако я начала беспокоиться. Любые отношения предполагают нервные потрясения, а ведь его здоровью это совсем было не нужно. Но мой сын расцвел в этот период, он стал заботливым и жизнерадостным, он перестал думать о смерти. Он пожил как обычный парень, по уши влюбленный в девушку, которая стала его женой. Пока снова не почувствовал себя плохо. А потом все хуже и хуже, – Элла помолчала, набирая воздуха. – Он не сказал тебе, потому что не хотел твоих страданий и жалости к нему. Марк запретил, кому бы то ни было, говорить о его здоровье. Я понимаю его, но тебя я понимаю больше, как женщина женщину. Ты ведь сама погибаешь без него, верно? – глаза ее действительно были полны откровенной боли, она тоже слишком многое пережила за эти полгода и выглядела старше своего возраста. - Если ты действительно любишь, ты сможешь заставить его не терять надежду, бороться за жизнь. Потому что он перестал... и мне больше некого просить о помощи, понимаешь?
Вопрошающий взгляд умолял о спасении. Но разве я могла? Разве мне по плечу исцелять или воскрешать? Я не могла ответить ничего, мне было страшно даже увидеть его, но я очень этого желала, хотя бы издалека.
- Мы можем повидаться сейчас?
- Не думаю. Вы оба не готовы к встрече. Тебе сначала нужно самой прийти в себя, посмотри на эти ноги и руки! – она указала на мою ссутулившуюся костлявую фигуру. – Этим ты только расстроишь его. Он до сих пор не хочет, чтоб ты знала правду.
Я опустила плечи, с лица стекали капли слез, падая прямо на тот пакет с деньгами, который я все еще держала на своих коленях.
- Ты можешь посмотреть на него со стороны. Он сейчас отдыхает на заднем дворе.
Я не могла поверить в то, что ,наконец, увижу его. Сердце колотилось бешеным ритмом, отдавая гулом в среднее ухо. Воспоминания выдавали картинки из прошлого вспышками, как игровой автомат, хаотично избирая время и место пережитого.
Элла провела меня к выходу на задний двор, проход к которому шел через кухню. Большие стеклянные двери-купе были открыты настежь. Через стекло, завешанное тюлем, виднелась большая закрытая площадка, устланная газонной травой, где расположилась Алиса на небольшом коврике, расчесывая волосы кукле. В центре плиточного острова находился угловатый бассейн, наполненный водой, что искрилась красивой рябью от небольшого порывистого ветра, а совсем рядом, где была скамья под огромным вековым дубом, сидел тот самый человек, который занимал так мало места на этой площадке, и так много в моем сердце.
Я вздрогнула. Я бы не узнала его на улице. Это был Марк, но выглядел иначе. От ужаса я закрыла ладонью открывшийся рот, нижняя челюсть которого уже тряслась в истерике от накатившего шока. Тошнотворная худоба, синие губы и серое лицо. В жаркий день он был прикрыт одеялом, я не видела его ног. Из-за белого пластыря, катетеры на кистях выглядели как блики зайчиков на фоне серости его силуэта. Он был истощен и похож на живого мертвеца. Казалось, он с трудом держит голову.
- Он умирает? – я едва выдавила свое предположение, уже ничего не видя от закрывших глаза слез.
- Он хочет этого. Но мы не дадим ему, верно? – мама подошла и похлопала меня по плечу. – Сейчас у него стоит искусственное сердце, но его организм не может смириться и всеми силами отторгает имплант. Боюсь, он решил, что больше нет смысла ждать донорское сердце.
- Почему?
- Потому что у него редкая группа крови с отрицательным резус-фактором. Трудно найти донора. А состояние его стремительно ухудшается в психологическом плане. Марк решил, что нет смысла терпеть это и бороться за жизнь, нет того, ради чего стоит взять себя в руки. Его психическое состояние расценивают как тяжелое. Ты единственный источник жизненных сил для него, по крайней мере, это моя последняя надежда, – Элла взяла меня за плечи и отвернула от окна. – Ева, если ты будешь плакать, будет плакать и он. Ты должна набраться сил, чтобы вытянуть вас обоих из ямы. Прошу тебя, не вспоминай ему свою обиду. Он всегда хотел как лучше для тебя, чтобы ты была спокойна и счастлива.
- Я не уверена, что смогу…
- У тебя есть время подумать. Я не буду тебя ни в чем обвинять, если ты не согласишься.